Книга Рабыня аравийца, страница 27 – Лана Ременцова

— Вы всегда бреете лобок?

Она покраснела.

— Нас приучили к этому с детства, и этим занимается самая приближённая служанка.

— Это так необычно. Никогда не видел гладкого — выбритого лобка у женщин, но мне нравится.

— Это… соблюдение чистоты.

— Согласен. — Его рука легла на него и слегка сжала. Аланда затаила дыхание. Тело напряглось до боли в икрах. — У тебя здесь такая мягкая кожа. — Горячие пальцы поглаживали, не позволяя большего. Он внимательно наблюдал за реакцией пленницы, в надежде увидеть не только страх, но и врождённый темперамент, так как соитие с ней для него имело сейчас в жизни первостепенное значение. Спустя пару минут такого изучения её гладкого лобка Аланда прикрыла глаза, и дыхание стало чаще.

— Тебе не противны мои руки — губы?

Она молчала.

— Отвечай. Это важно для меня… в случае с тобой.

— Нет.

— Тебе сейчас приятно?

Тихое «да» так обрадовало его, что он едва сдержался, чтобы не показать этого ей.

— Хорошо, значит, ты от природы темперамента и нас ожидают яркие ночи плотской любви. Я хочу с тобой всего того что никогда не делал ни с одной женщиной.

Девушка распахнула глаза. В них читалось удивление.

Касий улыбнулся и, убрав руку с лобка, дотронулся указательным пальцем до соска, который недавно с удовольствием посасывал.

— Например, я никогда не целовал ни одну женщину, ни так, не этак, совсем никак. Их тела были для меня всего лишь горячими дырками для удовлетворения мужских потребностей.

Зрачки валийки расширились.

— Да, мой дорогой ценаритек. Женщина может принимать тремя отверстиями.

Она попятилась и упала бы назад, если б он не подставил левую руку.

— Не переживай. У тебя я буду только в двух. Ты станешь главной наложницей, от которой повелители хотят иметь детей. К таким наложницам мы относимся по — другому. И ваше анальное отверстие остаётся девственным навсегда, а вот в твоём ротике, хочу быть часто. — Его пальцы прошлись в воздухе по кругу напротив её рта. — Не хочу дотрагиваться до твоих сладостных губ грязными руками. Идём, нам пора. Запахнись. — Вытащил кожаный шнурок с одной из тонких косичек и протянул. — Завяжи на талии, а то твой халат никак не застегнуть. Не хочу, чтобы мои люди видели твою наготу. В случае главной наложницы это недопустимо.

— Почему ты думаешь обо мне только как о наложнице? — обвязалась шнурком и завязала узлом на талии.

Одна из его бровей изогнулась.

— А как же ещё ты хочешь, чтобы я к тебе относился?

Валийка не опустила взгляд, как он ожидал, а гордо подняла голову.

— Я — дочь повелителя валийцев и имею право стать твоей законной женой.

Он опешил от её наглости и рассмеялся.

— Ты точно ценарит. Зачем мне жениться на той, что мне и так уже принадлежит? Детей я в любом случае от тебя получу. У тебя будет самый высокий статус в моём доме. К тебе будут относиться с почтением.

— Ты получишь моё тело и детей, но тогда моё сердце и душу — нет. Плотская любовь с безразличным «ценаритом».

— Ты не будешь безразлична. Ты будешь также ждать каждой ночи со мной, как и я с тобой.

— Нет!

— Посмотрим, маленький ценарит. Хватит пререкаться, иначе ощутишь тяжесть моей ладони на своей розовой попке.

Аланда открыла рот, чтобы ещё что — то сказать, но он закрыл его своим и быстро просунул язык внутрь. Она изумлённо захлопала пушистыми ресницами, не понимая, что делать с его наглым языком. Касий пошевелил им и засосал её губы. Девушка чувствовала, что он очень ей нравится, сопротивляться не хотелось, но девичья гордость взяла вверх и она подсознательно начала давить ему в грудь обеими руками, чтобы оттолкнуть. Конечно, сделать это было невозможно. Касий отстранился сам. Взял её на руки. Подошёл к проснувшемуся годжаку и усадил ему на шею.