Книга Развод. Новая жизнь старой жены дракона, страница 117 – Анна Солейн

***

Утром из моего почтового ящика я достала два письма.

Одно — в белом надушенном конверте с вензелями и гербом Эшборнов. Красивое, нарядное!

«Дорогая Анджела! Мы с Дереном имеем честь пригласить вас на нашу свадьбу! Смею надеяться, мы с вами подружимся и вы не держите обид. Ана».

Вслед из конверта выпало помпезное приглашение. Тисненое, на плотной бумаге — все как полагает Эшборнам.

Второе письмо было намного более скромным. Пухлый и тяжелый конверт из коричневой бумаги. Когда я его разорвала, на покрывало посыпались фотографии, от которых у меня внутри все похолодело.

Ночь, дверь таверны, край вывески. Я — нюхаю «камушек водорослей», улыбка блаженная и глупая, как будто один такой же камушек я уже употребила, причем в одно лицо. Следом — еще несколько фотографий. Я обнимаюсь и танцую с гномами — рядом кружки эля и вполне можно подумать, что одна из них принадлежит мне.

Но это еще ладно.

На последней фотографии мы целовались с Солвейном, и фотографу стоило бы дать премию за то, что изображение выглядело так, как будто мы оба от души наслаждаемся процессом и вот-вот перейдем к чему-то большему.

К горлу подступил комок, и, зажав рот рукой, я побежала в ванную — едва успела скрючится над унитазом, как меня вырвало. С трудом выпрямившись — боль внизу живота снова давала о себе знать — я вернулась в комнату.

Когда я потрясла коричневый конверт, из него выпала записка.

«Ты знаешь, что делать, чтобы эти фотографии не попали в чужие руки. С».

Проклятье. Солвейн, щенок пубертратный! Из-за этих снимков меня вполне могут уволить, а Эйдан… вряд ли сможет мне помочь, если я поняла ситуацию правильно. И я ему тоже не смогу помочь. И ребенка не смогу сохранить.

Выход оставался только один.

Я потянулась к приглашению. Красивое, нарядное.

Ты хотел, чтобы я пришла на твою свадьбу, дорогой?

Я приду.

Сам напросился.

— Как она посмела прийти? — услышала я шипение за спиной и повыше подняла голову.

Вечернее солнце резало глаза.

Сад утопал в золоте осенней листвы и блеске не менее золотых тарелок и бокалов, расставленных на накрытых белыми скатертями фуршетных столах. Повсюду — гербы Эшборнов и Суонов, а еще — змеевидные розы, алые, как кровь. Непременный брачный атрибут семей, которые могут себе это позволить. Эшборны — могли. Когда-то, двадцать лет назад, аромат этих роз казался мне сладким и свежим, сейчас — удушливым и тошнотворным.

На нашей свадьбе с Дереном все было точно также. Такие же розы, та же — фамильная! — посуда. Ее доставали только по особым случаям, свекровь строго-настрого запрещала мне после свадьбы и рождения Мии даже прикасаться к ней.

Даже лица те же.

Залпом допив свой лимонад, я поставила бокал на стол и обернулась.

— Доброго дня вам, леди Финли. Как сын?

Леди Финли, высокая, одетая в чудовищно пышное фиолетовое платье и напоминающая больше подгнившую сливу, чем дракона, скривилась. Моя улыбка стала еще ласковее. Как будто я не знала, что ее дражайший отпрыск недавно загремел в тюрьму за пьяный дебош и, кажется, даже заделал какой-то несчастной девушке бастарда.

— В порядке, спасибо, — чопорно ответила она, переглянувшись с подругой, леди Мирт. Та молчала, так что на ее счет я решила не проходиться. — А вам, должно быть, больно это видеть?

— Больно? — нахмурилась я. — О чем вы?