Книга Развод. Новая жизнь старой жены дракона, страница 150 – Анна Солейн

— Дерен, не хочу с тобой говорить! У меня нет времени! Ты видишь эти цифры? Видишь? — Я сунула ему под нос бумаги. — Если до утра я с ними не закончу — артефакторы Грюмбальда не успеют все проверить. Если они не успеют все проверить и внести корректировки — то мы не сможем провести вечером эксперимент. А если мы не сможем провести его вечером — то потеряем день! Целый день, за который Эйдан может умереть! Из-за меня! Потому что решил меня спасти!

Выпалив это, я осеклась и уставилась вниз. Смахнула с глаз непрошенные слезы.

Дерен тоже молчал.

— Тебе…

— Тебе лучше уйти!

— Я хотел спросить — тебе что-то нужно?

Вздрогнув, я дернула головой.

— Время.

Но его мне не в состоянии дать даже Дерен.

***

Спустя месяц Дерен нашел меня в таверне Уны.

— У тебя чай остыл, — сказал он, проводя над моей кружкой рукой.

Из чашки тут же заструился дым.

— Как ты меня нашел?

Наступила зима. Снаружи медленно и тихо падал пушистый снег, укутывая все белым покрывалом. В таверне Уны, как всегда, теплым светом горели свечи, пахло пирогами и и элем.

На душе у меня скребли кошки.

— В лаборатории тебя не было — я пришел сюда, — пожал плечами Дерен и уселся напротив. — Раньше ты всегда сюда приходила, когда была расстроена.

— Откуда ты знаешь? — нахмурилась я.

— В смысле — откуда знаю? Как я могу не знать?

— Дерен, не дури мне голову. Раньше ты меня здесь не находил.

— Раньше тебе нужно было побыть одной и остыть. Анджела, Эла…

— Завтра все случится, ты это понимаешь? — перебила я. — Завтра мы попробуем испытать наш артефакт на Эйдане. И, если он не сработает…

— Он сработает.

— А если нет?

Целый месяц бессонных ночей. Месяц расчетов, проверок, ссор, споров, отчаянья, проб и открытий — и вот наконец мы могли сказать, что артефакт готов.

Он позволит заменить драконье ядро. Фактически — это будет протез. Первый в этом мире. А вдруг у нас не получится?

Донором магии стал отец Эйдана. Тот самый лорд Карвелл, который вечно называл Эйдана “позором рода” и обещал лишить наследства, если тот выкинет очередную глупость.

Он почему-то считал, что ему придется умереть ради спасения сына. Даже удивился, что от него требуется всего-то колдовать, чтобы зарядить артефакт. Пускай и — до изнеможения, потому что магии нам необходимо было много. Баснословно много.

“Если вам потребуется моя жизнь — я готов” , — вот и все, что он сказал, а затем, по-военному четко кивнув, вышел. Он почти твердо держался на ногах, и мысленно я порадовалась, что целителей рядом, если что, много.

— Эла… — Дерен потянулся к моей руке, но я отодвинулась. — Эла, ты сделала все, что могла. И тебе надо поесть. Я попросил Уну принести ужин.

— Я не могу.

— Ради ребенка. Целитель Фаски сказал, ты в рот ничего с утра не брала.

— Я. Не могу.

Вздохнув, Дерен откинулся на спинку стула. Он был одет в форменный бордовый китель, верхняя пуговица — расстегнута. Некстати я вспомнила, как заботилась о том, чтобы его форма всегда была выглаженной, чистой, с иголочки аккуратной. Все горничные в доме знали, как это важно.

— Что ты собираешься делать потом? — наконец спросил Дерен.

— Когда — потом?

— Потом, когда Карвелл очнется.

Я вцепилась в чашку и дернулась от того, какая она была горячая.

— Если, — преодолев сопротивление, сказала я. — Если он очнется.

Завтра мы собирались испытать наш протез. Завтра все решится. Я понятия не имела, чего стоило Дерену выбить у Королевской канцелярии разрешение на это.