Книга Развод. Новая жизнь старой жены дракона, страница 152 – Анна Солейн

Но наши проблемы никуда не делись, наоборот, их стало больше. Как минимум, я не смогла бы уже быть той Анджелой, которую волновало, насколько выглажены кители Дерена, правильно ли накрыт стол и подобраны ли салфетки на столе в тон к цветам в вазе.

Больше — нет.

А значит, нет никакого смысла начинать с начала.

— Я тоже подвела тебя. Дерен. Я никогда не стану той леди Эшборн, которая тебе нужна. Прости. Я пыталась, я правда, пыталась, потому что люблю тебя. Это не привело ни к чему хорошему. Мы только измучили друг друга. Я не та, кто тебе нужен. Даже магия истинности иногда ошибается.

На следующий день Эйдан открыл глаза.

Взвизгнув от радости, я едва не бросилась ему на шею.

— Анджела? — прохрипел он. — Что ты… — Эйдан огляделся. — Где я?

— Ты в больнице, — выдавила я, чувствуя, как колотится сердце. — Больше месяца под стазисом.

Эйдан прикрыл глаза и поморщился. Кадык на его шее дернулся, грудь, перевитая золотыми обручами, тяжело поднялась и опустилась.

Руки у меня тряслись.

Уверена, точно так же тряслись руки у профессора Якоба, и у целителя Фаски, и даже у Крогли и Роана — артефакторов, которых прислал Грюмбальд. Хотя никто и никогда не подумал бы, что у двоих последних вообще есть эмоции.

— Как ты себя чувствуешь? — подалась я вперед.

— Мы обязаны его осмотреть, — прозвучал за моей спиной въедливый голос. — Немедленно покиньте палату!

Ну конечно.

Я встала и вытерла слезы, которые бежали по щекам совсем уже бесконтрольно.

Комиссия из десяти самых умудренных опытом целителей толпилась у двери палаты. Их присутствие было обязательным условием того, чтобы мы испытали наш протез на Эйдане.

— Леди, я к кому обращаюсь! — напомнил о себе председатель комиссии.

Целитель Фаски с присущей ему прямотой называл всех членов комиссии, включая председателя, “дармоедами” и “неучами”. На его фоне они и правда были... ну, туповатыми. А я гадала, как такой талантливый и умный целитель вообще умудрялся прозябать где-то на окраине.

— Сейчас. Я скоро вернусь, — улыбнулась я, сжав руку Эйдана.

Вышла за дверь палаты и уже там со спокойной совестью разрыдалась.

— Анджела, у вас все хорошо? — недоуменно спросил профессор Якоб.

— Во дает, — фыркнул целитель Фаски. — Такой момент — а она в слезы. Беременные!

— Ей бы поесть, — авторитетно заявил Крогли.

Он и Роан, немногословные и внешне безэмоциональные, всегда умудрялись следить за тем, чтобы на моем столе была еда. Орешки, яблоки, куски ароматного пирога от Уны.

Потом я узнала, что об этом гномов попросил Дерен.

“Ну а какие еще варианты? — удивился он. — Что этот твой профессор, что целитель — тощие, как жерди. Гномы хоть понимают толк в еде”.

Я спрашивала не об этом, конечно, но решила не уточнять.

— Анджела, возможно, вам стоит прилечь, — деликатно откашлялся профессор Якоб. — В вашем положении…

Почему все вечно пытаются тыкнуть мне в нос моим положением?

Впрочем, это мне на руку: сошлюсь на “мое положение”, чтобы не заполнять нудные бумаги о том, как прошел эксперимент. Профессор Якоб справится с этим намного лучше меня.

Правда-правда.

К Эйдану меня пустили только спустя три часа.

Он все еще был бледным, но уже мог сидеть, опершись на изголовье кровати. Окно в палате было приоткрыто, оттуда тянуло свежим морозным воздухом.

— Анджела! — улыбнулся он. — Говорят, ты меня спасла.