Книга Красавица и Ректор: расколдовать любой ценой, страница 164 – Анна Солейн

Но почему мне так не по себе? Как будто за мной наблюдают чьи-то глаза, злые, недобрые?

— Дорогая, ты принцесса подводного мира, ты ведь помнишь об этом? — улучив момент, шепнул мне Оливер. — Это я здесь должен бояться того, что отхватил слишком крупный кусок.

— Мне это не помогает.

— Тогда, может, поможет это?

Раньше, чем я успела что-либо возразить, Оливер схватил меня за талию и закружил. Нам позволялось делать это на людях, хоть это и считалось слишком бурным проявлением чувств.

Я засмеялась, потому что… Оливер в самом деле выглядел счастливым. И даже не рисковал превратиться в огромного кота. Он прав. Все будет хорошо, а то, что я нервничаю… это просто ерунда. Все невесты нервничают в день свадьбы, Кларисса говорила, что ее вообще подташнивало так сильно, что она боялась туго затягивать корсет.

Когда Оливер поставил меня на землю и снова поцеловал руку, мне показалось, что я увидела за его спиной… нет, этого не может быть. Откуда ему здесь взяться?

Прием шел своим чередом. Мы перемещались по залу, стремясь со всеми поздороваться, и я мысленно каждую секунду благодарила Оливера за то, что он не отходил от меня ни на шаг. Рядом с ним было не так страшно.

— Не желаешь выпить? — спросил Оливер, когда мы подошли к столу с закусками и огромной чашей пунша.

Он шутит? Я уже третий день вообще ничего есть не могу от волнения.

Наконец пришло время для официальной части, и мы подошли к отцу Оливера. Он стоял у высоких стрельчатых окон в узкой части зала и держал в руке подготовленное заклинание, которое должно было связать наши жизни.

Я испуганно сглотнула и посмотрела в лицо Якоба. Ожидала увидеть на нем враждебность, но он неожиданно ободряюще мне улыбнулся. Прозвучал громкий всхлип, и мне даже оборачиваться не надо было: я и так знала, что это Дрангур. Кто еще мог громко рыдать на свадебной церемонии и растроганно хлопать крыльями (и хлюпать носом).

— Сегодня род Стортонов станет богаче на одну дочь, — начал Якоб, и я почувствовала, что у меня защипало в носу. Нет, Аннет мне не простит, если я расплачусь. — Кто бы знал, что я уже не буду каменным, когда это произойдет.

Раздались смешки, и я опустила глаза. Отец Оливера совершенно ничего не понимал в проклятьях (как и большинство людей), потому мы его обманули. Не сказали, что расколдовать его помогла русалка. Кажется, в общей суматохе никто не стал слишком уж вникать в детали. Кроме короля и его приближенных, которые и так знали, как на самом деле обстоят дела.

— Тем не менее, я с радостью принимаю в род Уннер Танг и объявляю, что отныне она находится под защитой рода Стортонов. Я с гордостью называю ее женой моего сына герцога Оливера Уильяма Стортона. Если кто-то знает причину, по которой это не может произойти, то пускай назовет ее сейчас или замолчит навсегда.

Тишина. Хорошо. Я до этого не понимала, насколько сжимаюсь от страха, и наконец смогла расправить плечи.

— Я знаю с десяток таких причин, — прозвучал старческий голос, и я вздрогнула. Шарахнулась назад, и Оливер удержал меня за плечо.

— Бабушка…

— Сейчас я разберусь. — Якоб развеял заклинание, чтобы освободить руки, и мне показалось — это дурное предзнаменование. — Мама…

Он направился к старушке Аделаиде, одетой во все черное, как будто сегодня планировались похороны.