Книга Красавица и Ректор: расколдовать любой ценой, страница 46 – Анна Солейн

Важно, что я хочу вернуться домой и научить малышей всему, что я знаю. Не только читать и писать, но и владеть основами магии, и знать, что мир — намного больше нашей деревни и даже острова. Тогда их будет ждать совсем другая жизнь, лучше, чем у их родителей.

Как минимум, никто не обсчитает их на ярмарке и не задурит голову колдовскими фокусами!

А на службу к королю и без меня найдется, кому пойти. Да хоть Томасу Морвелю!

— Я согласен, — кисло выдавил ректор, отрывая меня от размышлений. — В ваших интересах, Танг, влюбиться в меня поскорее.

Я едва не запрыгала от радости. Неужели!

— Приложу к этому все усилия, ректор Стортон. — разулыбалась я. — Мне кажется, вы мне уже нравитесь.

Лицо (морда?) ректора стало сложным.

— Вы сейчас надо мной подшутили, Танг? Невыносимо. Вы, оказывается, умеете шутить.

— У меня много скрытых талантов, — потупилась я. — Кстати, раз уж речь зашла об этом. Правильно ли я понимаю, что по проклятьям вы мне поставите высшую семестровую оценку — без экзамена?

— Снимите проклятье — поговорим, — невозмутимо ответил ректор.

— Про снятие речи не шло. Сэр, — возразила я. — На занятии вы сказали…

— Я помню, что сказал, Танг, — раздраженно прервал ректор и дернул хвостом, а потом ухмыльнулся: — Раз уж мы оказались в такой ситуации, то удостовериться, что проклятье наложено правильно, мы сможем только после того, как вы его снимете.

Вот гад! Несмотря на поднявшееся изнутри возмущение, захотелось улыбнуться, и мне пришлось приложить усилия, чтобы сдержаться.

Ректор смотрел на меня, не мигая, его хвост нервно дергался вправо-влево. Под тяжелым взглядом синих глаз внезапно стало неуютно.

— Ректор Стортон? — неуверенно позвала я. — Почему вы меня разглядываете?

— Жду.

— Чего?

Он зарычал. Этот звук был странным, вибрирующим. Он как будто родился внутри его груди и вырвался наружу, заставляя у меня внутри что-то вздрогнуть.

— Вы должны в меня влюбиться, Танг. Я жду.

Я не удержалась от смеха.

— Вы полагаете, это так легко?

— А что здесь сложного? — дернул ухом ректор, и я в очередной раз поразилась его незамутненности.

Такой же, как Томас Морвель: совершенно непробиваемо уверенный в собственной неотразимости.

— Вы в меня влюблены? — спросила я звенящим от неожиданной злости голосом.

Глаза ректора снова стали круглыми, как большие синие монеты.

— С чего мне в вас влюбляться, Танг?

— А мне — в вас?

Я думала, что его глаза не могут стать еще больше, но ошибалась. Удивление, написанное на звериной морде, было огромным.

— Но вы же…

— Подождите, я сама скажу, — проговорила я, смахивая каплю воды с лица. — Я — Танг, у меня нет ни семьи, ни тутула, а еще мне семнадцать и все, о чем я могу думать — это выгодная партия и кавалеры. Вы — барон, хороши собой, не женаты и и не помолвлены. Еще вы ректор, умны, загадочны, а потому я никак не могу в вас не влюбиться хотя бы немного?

Ректор нахмурился.

— Да? — голос его звучал неуверенно, как будто он подозревал подвох, но все никак не мог понять, в чем он состоит.

— Нет! — возмутилась я. — Все не так!

Глаза ректора Стортона недоверчиво прищурились, по полу, по столу и по шкафам застучал дождь.

Когтистая лапа дернулась, с нее сорвался зеленоватый сгусток энергии и завис в воздухе, набухая, впитывая влагу, рядом с тем, что ректор создал раньше. Несмотря на это, дождь усилился.