Книга Как приручить фамильяра, страница 20 – Анна Солейн

— Ладно-ладно, делай, как считаешь нужным, — примирительно говорю я и обнимаю Лукаса, который мгновенно теряет весь боевой пыл, за талию.

Интересно, когда это я стала такой покладистой? За те полгода, что мы вместе? Наверное. Прямо образцовая женушка, хоть свадьба у нас только через месяц. Надо бы раньше, но мы решили сделать все как надо: с магическими клятвами, с пышной церемонией и с путешествием, в которое отправимся только вчетвером: Я, Лукас, Горги и Лапочка. Ради такого праздника стоит и постараться.

Правда, без фотографий в газетах не обойдется, и я в шутку предлагаю привести к нам на церемонию пару пегасов или грифона, чтобы у Лукаса был повод за них спрятаться и не показывать лицо. Лукас, то ли в шутку, то ли всерьез, соглашается. Впрочем, я действительно не имею ничего против: побывав однажды в конюшнях, где работает Лукас, я попрощалась с нарядными туфлями и платьем, зато влюбилась в грифонов и пегасов всерьез и надолго.

На будущей неделе Лукас обещал познакомить меня с мантикорами, и я предвкушала это сильнее, чем ребенок ждет для рождения.

— Вот всегда бы так, — фыркает Лукас, целуя меня в висок.

В час Икс, когда Лукас, наконец, решается познакомить наших фамильяров, я нарезаю салат на кухне. Горги сидит рядом на столе, выпрашивая угощение: горгулья давно решила, что из моих рук еда вкуснее, так что поесть без ее настойчивых попыток отжать кусочек теперь почти невозможно.

Ругаться Горги не перестала и хулиганистого, даже доминантного, характера не утратила, но стала, пожалуй, какой-то более домашней, мирной. По крайней мере, перестала царапать свои крылья, пугаться резких движений и шума. Лукас говорит, что это большое достижение, и я с ним согласна.

— Еще, — скрипит Горги, которой я только что скормила половинку инжира.

— Треснешь, — бурчу я.

— Еще, — тон Горги становится угрожающим.

— А я говорю — треснешь.

Недовольство Горги я ощущаю будто кожей, и в который раз поражаюсь этому. Оказалось, что до того, как Лукасу удалось найти ключик к горгулье, я и понятия не имела о том, что на самом деле значит иметь фамильяра. Лукас говорит, что это как будто одна душа, разделенная на два тела, и это формулировка действительно ближе всего к сути. Я чувствую отголоски эмоций Горги, а она, вероятно, чувствует мои, так что общаться мы можем даже без слов, на каком-то глубинном уровне. Сейчас чаще всего Горги лучится радостью и довольством, но иногда я ловлю от нее отголоски лютого страха и злобы, когда мы вместе видим что-то, что напоминает о шапито, например, цветные шатры.

Сейчас, когда связывающие нас нити силы окрепли, напитались оранжевым и красным, набухли, будто земля после дождя, у меня появилась возможность использовать дополнительный резервуар силы, которой щедро делилась со мной Горги в обмен на ласку, дружбу и, разумеется, инжир. Так что в родном управлении артефакторики я сейчас начальник отдела, как самый сильный маг.

— Мы идем, — кричит Лукас от двери, и я выпрямляюсь.

В комнату он заходит с ивовой корзинкой в руках, откуда настороженно выглядывает Лапочка. Лукас поднимает корзинку повыше, давая Горги и Лапочке посмотреть друг на друга.

— Знакомьтесь и дружите, — наставляет он. — Лапочка — это Горги, Горги — это Лапочка. Будьте вежливыми и не воюйте. Горги, разбойница, это я к тебе обращаюсь в первую очередь.