Книга Как приручить фамильяра, страница 5 – Анна Солейн

Чтобы проснуться рано утром от звуков патефона, многократно усиленных магически. Играет, кажется, «Зеленые рукава». Вот же… нехороший человек.

Когда-то мне нравилась эта песня. Впрочем, как и «Каменистая дорога в столицу», как и «Пьяный солдат», как и «Восход луны». До того, как мне пришлось просыпаться и засыпать под них по нескольку дней подряд. Я заползаю под подушку, надеясь еще поспать до того момента, как Горги проснется и начнет фыркать и метаться по клетке, требуя завтрак и внимание, но бесполезно: музыка ввинчивается в мозг и не дает расслабиться.

Это все мой сосед — хуже гоблина, честное слово. Стена между нашими квартирами тонкая настолько, что слышны иногда даже шаги, а уж звуки патефона, явно подключенного к усиливающему артефакту… Я слышу их так же хорошо, как если бы проклятый проигрыватель стоял в метре от меня.

И ведь поделать ничего нельзя! Сколько раз я обращалась в управление дома и просила приструнить соседа или хотя бы наложить на стены звуконепроницаемое заклинание. Но все зря: мадам Августа, женщина за шестьдесят, степенная и обстоятельная, которая принимала решение по моим жалобам, отказалась что-либо делать. Якобы музыка звучит только в разрешенное время и не превышает установленный шумовой порог. Никому, кроме меня, не мешает. А стена у нас с соседом, судя по чертежу, не межквартирная, а межкомнатная, так что наложить на нее заклинание не получится. И вообще, «Евочка, Лукас такой хороший мальчик, вы бы поговорили, глядишь, и нашли бы общий язык».

Хороший мальчик, как же. Используя лексикон Горги, я назвала бы его по-другому, но не буду. Я же воспитанный человек, в отличие от некоторых. Больше всего мой сосед, парень с мерзким именем Лукас, похож на натурального гоблина: ну если бы те вдруг перестали быть зелеными, вытянулись в росте и переселились в города. Ходит Лукас в рубашке и в брюках, демонстративно презирая пиджаки и жилеты. Вместо того, чтобы каждое утро причесываться, сбривает волосы коротким ежиком, а о существовании шляп и галстуков, кажется, вовсе ни разу в жизни не слышал.

Я все жду, когда он достанет из кармана перочинный ножик, пойдет вечером в узкий переулок, которым заканчивается наша улица, и станет нападать на беззащитных прохожих, требуя вывернуть карманы. Может, он уже это делает, конечно, я не знаю. Ума не приложу, как такой парень смог позволить себе квартиру в нашем районе. Здесь живут в основном маги, которые работают на министерство, — люди, мягко сказать, обеспеченные.

Может, Лукас угрожал кому-то? Нет, я не сноб, конечно. Разве что немного. Станешь тут снобом с таким звуковым сопровождением. Может, мы и могли бы мирно сосуществовать, если бы не музыка, которую Лукас слушает без перерыва в те часы, когда это не запрещено законом. И никакой управы на него нет! — Как хочу, так и слушаю, — ответил Лукас, когда я пришла к нему в первый раз. — Давай, заставь меня перестать, — нахально заявил он, прищурившись.

В тот раз мы разругались в пух и прах, почти подрались. Следующий визит, как и все те, что последовали за ним, оказался бесполезным. С несносным поведением соседа пришлось смириться, хоть я и вынашивала в тайне планы мести и того, как расчленю его на мелкие кусочки и пущу вплавь по городской реке, чтобы получить сатисфакцию за все сожженные нервные клетки.