Книга Попаданец для драконши, страница 48 – Алиса Рудницкая

Она слабо похлопала рукой по стоящему рядом с кроватью обшарпанному ящику. Я послушно наклонился и открыл дверцу. Тумбочка была почти пустой, но в ее глубине, у дальней стенки, белело что-то. Я протянул руку и вытащил шкатулку размером с брикет сливочного масла — судя по гладким бокам и характерному желтоватому цветы, она была костяной.

Но что самое страшное — я где-то уже эту вещь видел. Видел… но никак не мог вспомнить где именно.

— Это… мое, да? — спросил я. — Вы сохранили ее?

— Да, это твои сокровища, — сказала старушка. — Хочешь, я тебе о них расскажу? Давай, открой.

Я открыл крышку и облизал вмиг пересохшие губы.

— Сережка с зеленым камнем — это Ласлы, — пояснила нянька. — Ты всегда говорил, что женишься на ней, когда вырастешь, и она тебе ее подарила. А прядка волос — от дочери служанки, с которой ты играл в детстве. Альти ее звали… хорошая девочка. Пуговичка — подарок от лавандовой принцессы. Наконечник стрелы — это с первой твоей охоты, ты этой стрелой свалил маленького пирка. И ключик… ты не сказал от чего, прости. Это был единственный твой от меня секрет.

Я провел по локону волос пальцем. Так вот оно что… так вот почему она решила пойти ко мне в служанки сразу же, как увидела.

— Спасибо вам, — сказал я, а потом, ненавидя себя за это, добавил. — Можно… я еще раз приду?

— Конечно, конечно Ганс, — закивала она. — Мне, правда, не долго осталось, но ты приходил. Приходи. И держись за сестру. Она всегда тебя любила, хотя и неумело это показывала. И не спрашивай, меня, пожалуйста, обо всех остальных розалиндах. Твоя семья была самой лучшей, так и знай.

Я кивнул… и направил свою трость в сторону двери.

Впервые в жизни мне настолько тяжело было кому-либо врать.

Джус молча вывела меня на улицу и хотела уже пересадить на каркула, но… я скинул ее руки и отъехал к старому, засохшему дереву, все еще прижимая к себе шкатулку. Подъехал и, чувствуя страшную боль в позвоночнике, согнулся пополам, уткнувшись лбом в неподвижные коленки. Кресло не выдержало такого кощунственного перераспределения веса и перевернулось, скинув меня на опавшие листья. В голове помутилось, все звуки приглушились и зрение — потускнело. Чувство было такое, будто на мою несчастную голову опустили вес всего мира…

Я сжался клубком на листьях и заплакал. Джус потормошила меня, потом подняла, отряхнула и, все так же рыдающего втащила на каркула, но все эти действии как будто не достигали меня. Был только я… и моя боль. Краем глаза я заметил непонятно что выражающий взгляд Эллы, но и это меня тогда не тронуло…

В молчании лучшие воины Вадгарда, слушая мои всхлипывания, двинулись обратно во дворец.

Я никогда в жизни так не плакал.

Даже когда у меня начались проблемы со спиной, я не чувствовал себя так плохо. Там я был просто бесконечно напуган, а когда все более или менее нормализовалось — плакать оказалось уже поздно. Но, кажется, вселенная — даже чужая — любит равновесие.

Казалось, что все напряжение, которое накопилось во мне за последний год, решило вытечь через глаза. Я плакал — беззвучно, прижавшись к Джус — всю дорогу до замка. Я плакал, пока меня везли до моей комнаты. Я плакал и там… и никак не мог остановиться. Слезы отпускали меня ненадолго… но стоило вспомнить разговор со старой женщиной, вспомнить, как развернулась и ушла Ласла, когда мы с ней завтракали, вспомнить о том, что меня в скором времени возможно ждет, так слезы сразу начинали катиться снова. Я прекратил всхлипывать только тогда совсем уже стемнело за окном.