Книга Сталь и шелк. Акт второй, страница 191 – Алиса Рудницкая

– Что это вообще... такое? – спросила я, жадно взглядом впитывая немыслимую красоту.

– Ну, я и сам толком не знаю, – садясь на самый край и втыкая рядом с нами в облака фонарь, сказал мне Фрино. – Я много у кого спрашивал, но... Якоб сказал, что это те самые щели, через которые утекает в другие миры магия. Грег – что это корни, которые миры пустили в Междумирье, объединившись в Альянс. Вальдор – что это просто граница мира так выглядит, и все остальные теории – ничем не подкрепленные домыслы. Но, честно сказать, мне все равно. Что бы это ни было – оно очень красивое. И вытягивает магию.

Чуть перепугавшись от такой новости, я заглянула в себя и поняла, что и правда уже наполовину пуста. Так вот почему он взял фонарь. Магический светлячок наверняка бы погас, а так у нас хоть какой-то с собой свет есть. Пусть в междумирье вечные сумерки, но сумерки далеко не светлые.

– И не поспоришь, действительно красиво, – опустившись рядом с ним, сказала я. – В последнее время я вижу столько всего потрясающего… кажется, я понимаю, что ты имел в виду. Ну, про рай. Как ты вообще нашел это место?

– Не поверишь, но я знал о нем задолго до прибытия в академию, – Фрино положил свою руку на мою, и мы осторожно переплели пальцы. – Я ведь гулял в Междумирье во снах. Эйнара здесь, кстати, встретил.

– Я тоже здесь познакомилась с Абигейл, – кивнула я. – Я понимаю. Но я бывала в Междумирье нечасто и только, может, последние полгода.

– А мне всю жизнь оно снилось, – Фрино повалился на спину, в облака, я примостилась рядом. Наши ноги болтались в воздухе, а сами мы смотрели вверх, на это удивительное небо. – Я ведь родился магом. Как говорил отец – мне еще пуповину не успели обрезать, а письмо о том, что меня заберут в академию уже пришло. Думаю, если бы не это – я бы не дожил и до шестнадцати.

Его рука стиснула мою. Я знала – это больная тема. Знала. Но все равно попросила:

–  Расскажешь? Ну… о себе… о том, кем ты был до того, как...

– Расскажу, – неожиданно согласился Фрино. – Со временем. Обещаю. И не потому что Вальдор попросил, а потому, что сам хочу уже с кем-нибудь поделиться и перестать бояться собственного прошлого.

Я украдкой скосила на него глаза, но лифо Фрино ничего особенно не выражало.

– Однако это будет не самый приятный разговор, – хмыкнул парень. – Потому не сейчас, хорошо? Сейчас я хочу тебе кое-что другое показать. Я… не знаю, зачем я его сохранил, но… держи, в общем.

И он, порывшись, в кармане, выудил на свет маленькую склянку, похожую на флакон духов. Помешкав, Фрино передал ее мне в руки.

– Только не открывай. Даже запах может сильно навредить.

Бутылочка оказалась фигурной, из толстого зеленого стекла. Она изображала сердце, в которое впивалось по обе стороны зубами две змеи-ручки. Узкое горлышко закупоривала длинная пробка.

– Что это?

– Яд. Называется он – оргия тысячи змей. Самый страшный яд во всех семи мирах, от которого до сих пор не придумано противоядия. Выпьешь его – и умрешь в лучшем случае через пять суток, до этого пережив все возможные мучения. Это прощальный подарочек моего отца.

Я сжала бутылочку в руках, раздумывая, а не запустить ли ей с края света. Будто угадав мою мысль, Фрино кивнул.

– Хочешь – брось. А хочешь – забери себе. Оно очень дорого стоит.

– Отдам Кеше, – сказала я, засовывая яд в карман. – Он любит сложные задачки. Может, ему повезет, и он изобретет противоядие. Пусть зло послужит благу.