Книга О пауках и собаках, страница 37 – Алиса Рудницкая

– Нет, сам справлюсь, – отмахнулся Фрино.

Кризис миновал. Первые несколько дней Фрино только и делал, что просыпался, просил обезболивающего, получал его и снова уплывал в дурманные сны, в Междумирье. Но день на третий он наконец проснулся не от боли, а просто от того, что больше не хотел спать. Все тело ныло – оно затекло, пропиталось потом, да и раны еще далеко не зажили. Однако дальше позволять себе валяться трупом было нельзя. Потому Фрино сначала осторожно сел, потом еще более осторожно встал, поддерживаемый своими верными близняшками, потом поел, потом обтер пот с тела. И от этого он начал чувствовать себя почти в порядке.

Правда, это не отменяло того, что от слабости ходить сам он не мог от слова совсем, и сейчас возлежал на постели в окружении добрых двух десятков подушек.

Ирма передала ему увесистый зеленый том энциклопедии. Фрино уложил его себе на колени, открыл, просмотрел оглавление. Листать забинтованными пальцами было неудобно, но еще более неудобно было чувствовать себя слабым и больным. Потому он решил чуть потерпеть, но справиться с книгой самостоятельно.

О Нортейле имелся целый большой раздел, который до этого не был так уж младшему Сентро интересен. Но сейчас…

– Телламон, значит, – хмыкнул он. – Любимый муж Владычицы…

Близняшки посмотрели на него заинтересованно, но спросить ничего не решились и вернулись к своей работе. Фрино же погрузился в книгу, пытаясь понять, насколько этот Эйнар может быть ему интересен.

В Междумирье младший Сентро был частым гостем. Когда его начинали доканывать проблемы, он всегда прятался там. И, разумеется, к нему иногда приставали другие скитальцы, возомнившие о себе невесть что. С ними все было однообразно. Сначала наглые и надменные, потом, услышав фамилию Сентро – льстивые, лживые и истекающие сиропом, потом – орущие и напуганные. Ну или был еще вариант – когда он их посылал, они просто уходили. Или не знали фамилии, и он откровенно издевался над ними, запечатлевая ее в их памяти как синоним слова “псих”.

А этот белобрысый тип не выглядел ни надменным, ни лживым, ни льстивым. Он выглядел хитрым… и интересным. Он нес чушь, необычно реагировал, менял тему, издевался – шут да и только. Но Фрино видел в нем что-то еще помимо всего этого бесшабашного притворства. Он ему кого-то напоминал. И Фрино позволил себе расслабиться, позволил себе разозлиться и пару раз рыкнуть на него, позволил себе даже пооткровенничать с незнакомцем – а такое бывало ой как не часто. И сдался, не стал скидывать – ведь было так интересно, а что еще этот шут выкинет?

С таким будет не скучно.

А, полистав энциклопедию, он еще и с удивлением понял… что они с Эйнаром ровны, коль тот не соврал о своем статусе. Он был вторым после отца, Телламон был или станет, возможно, вторым после их Владычицы. И род оказался древним. Почти таким же древним, как род Сентро и таким же для Нортейла знаковым. Только Сентро открыли торговлю с материком и Альянсом… а Телламоны, наоборот, закрылись почти от всего, уйдя в нейтралитет.

Фрино… никогда не встречал равных. На Орне не знали слова “равенство”. Здесь ты всегда был выше кого-то или ниже. Но у других миров была другая иерархия, и это допускало то, что в их ранговой системе тоже есть второй, третий, пятый. Конечно, в системе Альянса наверняка Эйнар и Фрино не встали бы на одно место… но это пока было и не важно, ведь с тем, что представляет собой система Альянса парень еще не определился.