Книга Саймон, страница 37 – Анна Есина

Засыпаю где-то через час-два после возвращения. Иногда на том самом диване, но чаще стараюсь всё же донести свою тушку до кровати. Правда, порой во сне продолжаю читать истории болезней — просыпаюсь в холодном поту, пытаясь вспомнить, где у пациента был перелом.

Геля прослушала несколько видеозаписей подряд и каждый раз диву давалась, как так вышло, что такое сокровище — и до сих пор одинок? Ответ напрашивался сам собой. У Семёна попросту нет времени и сил на отношения. Работа занимает всё его время и мысли.

Уже в такси она запустила последний оставшийся «кругляш» и с тянущим низ живота предвкушением уставилась на экран.

— И да, я всё ещё живой, несмотря на все эти травмы и бумажки. Видимо, судьба у меня такая — спасать людей и рассказывать тебе об этом в «кружочках». А ещё у меня сегодня был пациент, который поблагодарил меня за то, что я «так профессионально сломал ему гипс» — это, наверное, высшая форма доверия. Впрочем, какую ересь я несу? Всё, пора отключаться — уже заговариваться начинаю.

Сообщение оборвалось. Она хотела было убрать телефон, как Семён поделился фотографией с подписью: «Моя сеструха».

На снимке застыли две поразительные фигуры. Словно две половинки одной души, брат и сестра стояли в рок-позе, подняв руки в характерном знаке «коза».

Он — высокий голубоглазый блондин с выразительными татуировками на руках и тоннелями в ушах. Колечко в носу добавляло его образу бунтарский шик. Чёрная футболка и джинсы подчёркивали его стройную фигуру, а взгляд буквально сражал наповал духом дерзости и свободы.

Она — его зеркальное отражение, но с женственным началом. Те же светлые волосы, но тёмные глаза, придающие облику оттенок загадочности. Пирсинг в языке, так называемая «штанга», добавляли образу роковой соблазнительности. Даже статичная поза не могла скрыть природной грации.

Оба, приподнявшись на цыпочках, высовывали языки в игривом жесте, их улыбки ослепляли, а красота казалась столь совершенной, что от неё пробирало до дрожи — словно два ангела-бунтаря, спустившиеся с небес, чтобы нарушить покой земной ночи.

Работа не клеилась. Семён ни на чём не мог сосредоточиться, то и дело обращаясь мыслями к ночному заявлению Киры. Ангела — ангел. Тавтология, конечно, знатная, но сути вещей не меняла. Чтобы убедиться в правоте сестринских наблюдений достаточно было вкусить крови, и он даже нашёл благовидный предлог. Он мог позвонить и солгать, что получил результаты анализов, что ей срочно требуется пересдать кровь из-за повышенного содержания сои или высокого уровня лейкоцитов — сгодилась бы любая нелепость.

Вот только ему совершенно не хотелось обманывать. И впервые заполучить её кровь из пробирки, а не добровольно отданной из вены, к которой он мог бы прильнуть губами…

Фантазия слишком глубоко въелась в мозг, чтобы от неё просто отмахнуться. А противоречия наскакивали одно на другое, мешая плавному полёту мыслей. Он хотел предложить ей работу в подземной клинике, однако прежде придётся рассказать о себе и том мире, о существовании которого она не догадывалась. Потом их ждёт ещё один неприятный разговор на тему её происхождения.

Близилось обеденное время. Семён так и эдак прокручивал в голове сотни вариантов, подбирая наиболее ёмкие слова.

«Кстати, ты знала, что я почти двухсотлетний вампир? Нет, чёрт, вечно у меня из головы вылетает. Да, и ещё кое-что, ты сама — ангел, внутренний голос подсказывает мне, что твоя бабка по материнской линии была зачата между человеком и ангелом, правда, здорово? Погуляем где-нибудь сегодня?