Книга Саймон, страница 39 – Анна Есина

— Ты на днях спрашивала о родителях, и я ничего не ответил, — начал он издалека.

— Может быть, продолжим на кухне? У меня и стол уже накрыт, — она попробовала совладать с эмоциями, взяла его за руку и повела по узкому коридору.

Семён оглядел небольшую комнатку, чистенькую и аккуратную. Обеденный стол у окна ломился от угощений. Мясные деликатесы, сырная нарезка, овощной салат с заправкой из оливкового масла и семян горчицы, две тарелки с аппетитной пастой под красным соусом, миска солений: хрустящие огурчики, сочные помидоры, квашеная капуста. Два бокала с минеральной водой с ломтиками лимона дополняли картинку.

В груди кольнуло. В приступе небывалой нежности он обнял суетливую кухарку, чмокнул в губы, и всё пошло крахом. Вся его напускная серьёзность и желание поговорить начистоту испарились, точно капля воды со дна раскалённой сковороды. Секунду назад он готовился распахнуть душу, а вместо этого мягким надавливанием разомкнул пухлые губы и запустил между ними свой язык.

Она казалась вкуснее самого изысканного напитка и ярче любого оттенка в цветовой палитре. Пьянила, как выдержанное вино, и воспламеняла, слово пылающий факел.

Он толкнул её к дверце холодильника, навалился сверху и медленно спустил руки от лица к груди. Смял обеими ладонями эту притягательную тяжесть, нащупал проступившие сквозь ткань соски, тугие и крупные, и потянул на себя.

Она выгнулась дугой, простонала ему в рот и запуталась пальчиками в блондинистой шевелюре.

Семён наслаждался каждой её реакцией, каждым быстрым вдохом и гулким биением сердца. Её запах забивал ноздри, сладкий, манящий. Корица и ваниль. Он с ума сходил от желания попробовать её. Всю. Её кровь, её слёзы, её пот, влагу у неё между ног. Завладеть ей всеми возможными способами.

Он спустился к шее, безошибочно нашёл ту её часть, которая манила больше всего, и провёл языком по бьющейся под кожей жилке, словно намечая место укуса.

И вспомнил, с какой целью явился.

— Ангела?

— М-м? — она уже запустила руки ему под футболку и сейчас с интересом изучала рельеф мышц брюшного пресса. Глаза закрыты, голова чуть откинута назад, выпячивая вперёд аппетитное горло.

— Посмотри на меня, — с этими словами Семён чуть отстранился и спустил вампира с короткого поводка.

Лицо его исказила гримаса первобытной жажды. Глаза, некогда голубые и тёплые, теперь пылали кровавым огнём, а черты лица заострились, превращая его облик в нечто хищное и опасное. Ноздри раздувались, жадно втягивая воздух, пропитанный ароматом её тела.

Верхняя губа приподнялась в немом рыке, обнажая клыки — острые, смертоносные, готовые впиться в нежную плоть. В этот момент он был воплощением древнего зла, хранителем тёмной силы, что дремала в его венах почти два столетия.

Он не боялся навредить — его воля была крепка, а контроль над инстинктами абсолютен. Но в глубине души таился страх: страх увидеть отвращение в её глазах, страх оттолкнуть того, кто был ему дорог. Человеческий облик казался теперь таким невинным по сравнению с этой демонической формой, порождённой жаждой крови.

Тело оставалось прежним, но обретало сверхчеловеческую силу. Мышцы наливались мощью, рефлексы обострялись до предела. Он становился воплощением смерти, но даже в этой форме сохранял человечность, которая делала его не просто хищником, а существом, способным на чувства и эмоции.