Книга Держаться за звезды, страница 4 – Анна Есина

  Её магия - проклятие и манна небес в едином теле. То, чем она остерегалась пользоваться, и то, без чего и помыслить себя не могла. Она непременно должна перейти к мужчине, имеющему с ней кровную связь. Он обуздает эту силу. Продолжит род и на исходе жизни передаст её своему сыну, а тот - своему, и так далее.

  Лёнечка Шигильдеев, с этой светлой фразой, сорвавшейся с мёртвенно синих губ, старуха закрыла глаза, потухшие к тому времени, и упокоилась с миром, так никогда и не узнав множество вещей. Не узнала она о том, что все деревенские, участвовавшие в бесчеловечной расправе, скончались в течение пяти лет. Кто-то утоп в озере, кого-то задрал медведь, Сеньку переехал его же трактор. Как не узнала и то, что Лёня всё-таки получил её дар, всю её силу, однако та не признала в нём истинного хозяина и предпочла затаиться в непригожем теле, дабы подыскать себе более достойное.

  ***

  Сон - лучшее лекарство. А еще это отличный способ реализовать самые сокровенные мечты. Прожить, пусть короткую, но насыщенную жизнь в роли того, кем бы ты никогда не смог стать.

  Яна грезила о том, чтобы быть нормальной. Обычной. Серой мышью, легко теряющейся в толпе таких же серых и невзрачных мышей. Ей хотелось спокойствия, душевной гармонии, равновесия.

  И, отбывая в царство Морфея, она перевоплощалась в это счастливое существо, имела возможность наслаждаться чистотой и целостностью окружающего мира.

  В эту ночь она кормила голубей в парке. Доверчивые птицы суетились вокруг, радостно собирали брошенные им крошки свежей буханки хлеба, вели беседу друг с другом на странном горловом наречии и ничуть её не боялись. Двое даже согласились принять угощение из рук девушки, чем несказанно её обрадовали. Оторвав щедрый ломоть, она поделилась им с пернатыми друзьями и подняла полный слёз облегчения взгляд к небу, беззвучно благодаря мироздание за предоставленный шанс излечиться.

  − Ты опять, мерзавка! Опять взялась за своё!

  Агрессивный вопль в одночасье разрушил хрупкую сказку. Яна проснулась, отняла голову от подушки и тут же рухнула обратно, не в силах совладать с затопившим душу разочарованием. Снова она здесь! Снова в этом аду.

  − Когда же ты прекратишь выделывать эти чертовы фокусы, дрянь! Погляди, только погляди, что ты, уродина, натворила!

  Яна послушно подняла ладони к лицу, зная, что именно они навлекли на неё немилость этой сварливой женщины, что стояла сейчас в дверях её крошечной четырехметровой спаленки. Два шага в длину, два в ширину. Давящий потолок, столь низкий, что его можно коснуться рукой. И глухие бетонные стены без отделки. Да что там обои и штукатурка, когда в комнате не было главного - окна, пусть хоть размером с почтовую марку. Даже в тюремных камерах они есть! Но то ведь в тюрьме. Она находилась в месте гораздо более ужасном.

  Кожа на внутренней стороне ладоней была воспаленной, ярко-красной, в промежутках между пальцами прямо на глазах вспухали белые волдыри. Яна похолодела от страха и поскорее спрятала руки под одеялом. Будто это могло избавить её от ответственности.

  Женщина продолжала сыпать оскорблениями. Её мощная чёрная тень, наложенная на жёлтый прямоугольник света, что проникал в спальню из коридора, вперила руки в бока, но приближаться не спешила. Та, кому она принадлежала, знала, что в данный момент лучше держаться в стороне.