Книга Его самое темное желание, страница 156 – Тиффани Робертс

По духу это мало чем отличалось от того, как молодой гоблин с тяжелыми шрамами на сердце и душе строит башню, в которой может уединиться.

— В нашем браке было напряжение, — продолжила она, — и большая дистанция. Мы продолжали пытаться преодолеть пропасть, но это было трудно, поскольку мы редко виделись. Мы подождали год, прежде чем снова попытаться завести ребенка.

— Когда я узнала, что беременна, я не испытала радости. Я была… встревожена. Я была напугана. Я не хотела потерять его. Я не могла допустить, чтобы хоть что-то случилось. Итак, я была осторожна во всем, что делала, во всем, что ела, и я следовала всем инструкциям врача до последней буквы. Я перестала ходить в походы. Вообще перестала куда-либо ходить. Я просто… оставалась дома. А Лиам просто… Он просто не был вовлечен. Как будто он боялся надеяться, боялся привязаться. Так что я почувствовала себя еще более одинокой и лишенной поддержки.

— Только когда начался второй триместр беременности, я смогла дышать немного легче. Страх все еще был со мной, и я все еще была осторожна, но почувствовала облегчение, что ребенку минуло четырнадцать недель.

— А потом я почувствовала, как он толкается, — что-то изменилось в ее голосе. В нем было благоговение, улыбка, которую Векс не мог видеть. — Это была самая крошечная, странная, чудесная вещь. Сначала я не поняла, что это было, но когда поняла, что это шевелился ребенок… Думаю, тогда я впервые почувствовала настоящее волнение. В этот момент я поняла, что это происходит. Что маленький ребенок жив и растет внутри меня. Что он… что он выживет.

Сердце Векса сжалось от внезапной дрожи в ее голосе.

Тело Кинсли содрогнулось, и из нее вырвался тихий всхлип.

— Но этого не произошло.

Векс обхватил ее рукой, взяв в ладони ее лицо и баюкая его, пока держал ее.

— Что случилось?

— Я не знаю. Все было идеально, но внезапно я почувствовала ужасный спазм, а затем пошла кровь. И я поняла. Я знала, что теряю ребенка. Я пошла в больницу и умоляла их спасти его. Я не могла… Я не могла потерять еще одного. Но было так много крови… У меня случился геморрагический шок, и я чуть не умерла.

Внутри Векса образовалась пустота, огромная бездна безмолвия и неподвижности. Она оставила существовать только одно — горе.

Он мог потерять свою пару еще до того, как узнал ее. Еще до того, как узнал о ее существовании.

Он мог потерять ее и никогда бы об этом не узнал. Он никогда не смог бы сопереживать ей, смеяться вместе с ней, гулять вместе, никогда бы не поделился с ней ни словом, ни едой, и внутри него всегда была бы пустота, которую он не знал бы, как заполнить.

За все свои годы он никогда не слышал такой печали в ее голосе. Он никогда не встречал такой любви какая звучала сейчас в ее голосе. Возможно, фейри были благословлены вечной жизнью, но люди наполняли свою короткую жизнь эмоциями, недоступными пониманию большинства фейри. Четырнадцать недель — ничто для такого существа, как Векс.

Но для Кинсли четырнадцать недель были всем.

Наполнив легкие ее ароматом, он крепче обнял ее и закрыл глаза. Он не был ни глуп, ни самонадеян настолько, чтобы поверить, что то, что он мог бы сказать, могло исцелить ее боль. Все, что он мог сделать, — это быть рядом в этот момент, быть рядом для нее и позволять ей брать от него все, что ей нужно.