Книга Его самое темное желание, страница 159 – Тиффани Робертс

Пальцы Векса согнулись, ненадолго нарушив устойчивый ритм движения его руки вверх-вниз по спине Кинсли.

— Я явился как таинственный, окутанный магией мастер независимого королевства. Но она видела мои иллюзии насквозь. Она увидела низшего гоблина, который бросил ей вызов, который обладал властью, превосходящей положенную ему. Она увидела неблагого, который пробудил в ней глубокое, жгучее желание. Неблагого, которым она жаждала обладать.

— Она удерживала меня в своем дворце против моей воли. Использовала меня. А я продолжал сопротивляться ей, как мог. Она относилась к этому как к игре, радуясь, что у нее есть игрушка, которая не сломается, как остальные. Но ее веселье — и ее терпение — имели свои пределы. Видимость власти и контроля, которую она демонстрировала другим, начала давать трещину вокруг меня. Она назвала меня Вексом. Раздражающий, но в конечном счете неважный.

Бровь Кинсли нахмурилась.

— Векс. Ты сказал мне, что это то, что я с тобой делала, и как я должна тебя называть.

Несмотря ни на что, он усмехнулся.

— Да, и ты действительно раздражала меня, маленький человечек, бросая мне вызов на каждом шагу. И при этом ты подняла зеркало, в котором я мельком увидел, кем я стал. Что я делал.

— Почему ты так себя называешь?

— Назло ей. Чтобы досадить ей. Чтобы каждый раз, когда она это слышала, каждый раз, когда она это произносила, то вспоминала, что, какие бы слова она ни подбирала, я был для нее занозой в заднице. Единственное, чем она никогда не смогла бы овладеть, чем никогда не смогла бы по-настоящему владеть. Единственное, чем она никогда не будет обладать в полной мере.

Он запустил когти в волосы Кинсли и проследил линию ее позвоночника, наслаждаясь легкой дрожью, которую вызвал у нее.

— Но ты мне не досаждаешь, Кинсли. Ты для меня все.

Она улыбнулась, но эта улыбка погасла, когда печаль наполнила ее глаза.

— Почему ты продолжаешь использовать имя, которое взял в честь королевы?

— Сначала я хотел продолжить свое неповиновение, несмотря на проклятие. Это была… надежда, по-своему извращенная. Но со временем это стало тем, кто я есть. Векс — это не мой гнев или горечь, не мое сожаление или вина. Векс — это просто… я. Это имя ей не принадлежит. Никогда не принадлежало. Оно всегда был моим, хотя я был достаточно медлителен, чтобы заявить о нем как о таковом.

— Но у нее твое настоящее имя, — тихо сказала Кинсли. — Пока ты выздоравливал, я… видела, как она принудила тебя к этой сделке. Я не могла тебя расслышать, но я знаю, что ты его сказал.

— Да, — сказал Векс хриплым голосом. — Она забрала мою свободу, мое имя, мое семя. Она хотела ребенка с моей внешностью, моей магией и своей кровью в сочетании.

Он закрыл глаза и просто вдохнул Кинсли, позволяя ее запаху успокоить его.

— К тому моменту она уже не скрывала своей жестокости, по крайней мере, по отношению ко мне. Она ясно дала понять, что ребенок, которого я произведу на свет, будет домашним животным. Она сможет формировать его, контролировать и выставлять напоказ.

Кинсли коснулась своим лбом его лба, ее пальцы на его волосах напряглись, но не потянули.

— Векс, мне так жаль.

— Я не мог допустить, чтобы невинный младенец, мой ребенок, родился в рабстве, в жестокости. Чтобы он родился от нее. Я использовал настойку, чтобы мое семя не имело силы, смесь настолько простую, что благородные фейри ее двора были с ней незнакомы. Это был мой единственный способ противостоять ей, пока я не смог сбежать