Книга Его самое темное желание, страница 180 – Тиффани Робертс

Прислонившись лбом ко лбу Кинсли, Векс закрыл глаза и обнял ее.

— И я люблю тебя.

Он не знал, как долго они так стояли, да и ему было все равно. Он с радостью остался бы так навсегда, не думая ни о чем другом.

Но тишину их объятий нарушил далекий звук, неуместный звук, который слишком часто преследовал его за время долгого заключения.

Звук голосов из другого мира.

Его уши дернулись. Открыв глаза, он поднял голову и прислушался. Как всегда, голоса были приглушенными, как будто слышались из-под воды. Они что-то кричали, их слова были неразборчивы, но почему-то пугающе знакомы.

Кинсли опустила руки ему на плечи.

— В чем дело?

Огоньки вернулись и зависли поблизости, их призрачный огонь неуверенно мерцал.

— Что случилось? — спросила Кинсли, нахмурив брови.

Голоса раздались снова, ближе, но не отчетливее. Ее глаза расширились, когда она сделала шаг в сторону от Векса.

— Это… люди?

Он кивнул.

— В твоем мире.

— Мы должны перейти, маг? — спросила Тень.

— Да, но не медлите. Я бы не хотел, чтобы вы истощали себя без необходимости.

Огоньки склонили головы. Их очертания замерцали, подернулись рябью и, наконец, исчезли, оставив после себя только пустоту. Хотя за прошедшие годы они много раз благополучно возвращались из этого путешествия, Векс не мог избавиться от беспокойства, не мог избавиться от смутного ощущения пустоты, возникавшего в отсутствие огоньков.

Эти голоса зазвучали снова, еще ближе.

У Кинсли перехватило дыхание, и она пошла в направлении голосов.

— Векс… Это звучит как…

Огоньки появились снова, их призрачный огонь неистово переливался.

— Трое смертных, маг, — поспешно ответила Вспышка. — Две женщины и мужчина.

— Они зовут Кинсли, — сказала Эхо.

— Что? — Кинсли повернулась к огонькам. — К-как они выглядят?

Векс нахмурил брови. Отчаяние, отразившееся на ее лице и в голосе, напомнило ему о том, что он видел в первые дни ее пребывания здесь, но в этом было нечто большее. Что-то глубокое и печальное, рана, которую время еще не залечило.

Тень подплыла к ней ближе, ее голос был нежен, как ветер в высокой траве.

— Светлая кожа. У мужчины темные волосы, но светлые глаза, у него густая борода. Женщины золотоволосые и темноглазые.

— О Боже, это они, — прохрипела Кинсли, прежде чем броситься на голоса.

— Кинсли! — Векс бросился за ней, но что-то помешало ему дотянуться до нее, остановить ее. Он услышал горечь в ее голосе. Узнал потерю.

Иллюзорная осень рассеялась, возвращая лес к его естественному, унылому состоянию, но Кинсли не сбилась с шага, несмотря на резкую перемену. Призрачные крики продолжались, становясь громче с каждым шагом, и, хотя они оставались неясными, теперь он знал, почему они звучат так знакомо.

Они выкрикивали имя Кинсли.

Она, наконец, остановилась, когда добралась до кучи лиан и мха на краю тумана — ее машины, теперь полностью скрытой и неузнаваемой. Векс остановился позади нее.

Эти голоса звучали здесь громче всего, как будто люди из другого мира стояли перед Кинсли. Их крики жутким эхом отражались от деревьев, пробивались сквозь туман, пульсировали в ткани пространства, отделяющего их мир от этого. И хотя слова были не более разборчивы, чем раньше, горе и мука, которые они несли, были ясны.

— Это они, Векс, — прошептала Кинсли дрожащим голосом. — Они здесь.

Векс обхватил пальцами ее руки. Она задрожала от его прикосновения. Он осторожно повернул ее лицом к себе. Слезы текли по ее щекам, а глаза блестели, когда она встретилась с ним взглядом. Когда эти голоса снова позвали ее по имени, Кинсли закрыла глаза, и ее черты исказились от боли.