Книга Его самое темное желание, страница 222 – Тиффани Робертс

— О, Боже мой, — выдохнула женщина внутри, когда Векс шагнул в дверной проем.

Но он не видел женщину. Его взгляд упал на кровать, и какое-то мгновение он мог только смотреть.

Его Кинсли полулежала на кровати, укрыв ноги одеялом. Ее кожа была бледной и блестела от пота, а волосы были заплетены в толстую косу, перекинутую через плечо. Глаза Кинсли, эти прекрасные фиолетово-голубые глаза, встретились с его глазами.

— Векс, — прохрипела она, прежде чем разразиться рыданиями.

Он бросился к кровати, обхватил ладонями ее затылок, наклонился и крепко поцеловал. Вся тоска и боль последних семи месяцев, вся его душевная боль и вина, вся его любовь вылились в этот поцелуй.

Кинсли запустила пальцы в его волосы и сжала их. Она ответила на поцелуй так же пылко, хотя и тихо плакала.

Сквозь его закрытые веки пробивался голубой свет, а огоньки возбужденно танцевали над кроватью.

Она сильнее вцепилась в его волосы, и боль пронзила кожу головы, заставив его зашипеть.

— Никогда больше, черт возьми, не отсылай меня прочь.

— Никогда, — прорычал он. — Никогда больше, мой лунный свет.

Кинсли прижалась своим лбом к его.

— Я так сильно по тебе скучала.

Боль в груди усилилась, сжимая сердце, и слезы обожгли глаза. Он снова поцеловал ее, прежде чем прерывисто вздохнуть.

— Я проведу вечность, зарабатывая твое прощение, Кинсли.

Что-то легонько ударило его в грудь.

Векс отодвинулся от своей пары, чтобы посмотреть вниз. Там, завернутый в одеяло и прижатый к ее груди, лежал их малыш.

У него перехватило дыхание. Он никогда не смел позволить себе надеяться, что найдет пару. Это казалось таким недостижимым. А сейчас? Этот драгоценный ребенок, созданный в результате их любви, был чем-то, что он никогда по-настоящему не считал возможным. Это чувство, охватывающее его, наполняющее, согревающее, превосходило все, что он когда-либо мог себе представить.

Средство достижения цели… Как он мог когда-то подумать такое о Кинсли или об их ребенке?

— Наша дочь, — сказала Кинсли, поднимая ребенка к нему.

Со всей осторожностью, на которую он был способен, Векс взял малышку на руки. Она была такой крошечной, такой нежной, такой совершенной. Зеленая кожа на несколько тонов светлее его собственной, заостренные уши с черными кончиками, короткие черные волосы, маленькие коготки на пальцах. Он чувствовал маленькие крылья на ее спине сквозь одеяло, в которое она была завернута.

И ее глаза… они завораживали. Ярко-синий на черном — синий цвет ее матери с легким оттенком фиолетового. Он провел подушечкой пальца по ее подбородку. Крошечная ручка переместилась, поймала его палец и сжала.

Векс улыбнулся, и слезы потекли из его глаз, когда он прошептал:

— Наконец-то я дома.

Огоньки собрались вокруг его дочери, отбрасывая на нее свое голубое сияние.

— О, маг, — сказала Вспышка, проводя усиком по головке ребенка.

Призрачный огонь Эхо вспыхнул.

— Она прекрасна.

— И я уже вижу пламя ее духа, сильное и яркое, — сказала Тень.

Краем глаза Векс уловил движение. Он повернул голову и увидел, как женщина подошла ближе к кровати. Ее карие глаза были широко раскрыты, когда она смотрела на Векса и огоньки, и, несмотря на их цвет, он не мог не заметить их сходства с глазами своей пары. Она положила дрожащую руку на плечо Кинсли.

Векс подавил инстинктивное желание предостерегающе зарычать. Женщина и так выглядела сбитой с толку, и она не заслуживала такого обращения.