Книга Его самое темное желание, страница 47 – Тиффани Робертс

Контейнер был сделан из этого загадочного материала, хотя он был похож на запотевшее стекло. Несмотря на заметную трещину, идущую по одной стороне, он был целым и невредимым. Сквозь крышку он мог видеть многочисленные отделения, содержащие разнообразные предметы — разноцветную бумагу, нитки, ленты, прессованные цветы, пуговицы и другие предметы, которые Векс не мог идентифицировать.

Вспышка наклонилась, чтобы заглянуть в коробку.

— Эти бабочки настоящие?

— Они мертвы? — спросила Тень.

Векс поставил контейнер на крышу автомобиля, отпустил защелки и поднял крышку. Вспышка и Тень отпрянули назад, словно ожидая, что крошечная стайка бабочек внезапно взлетит, но трепещущие создания не двинулись с места.

Осторожно Векс снял одну из бабочек с ее места. Нахмурив брови, он осторожно потер крылышко указательным и большим пальцами и поднес его ближе к глазам.

— Пергамент.

Детализированность была впечатляющей. Человеческая изобретательность и мастерство, безусловно, улучшились, пока он был в заключении.

Когда он вернул бумажную бабочку на место, его взгляд привлек другой предмет. Книга в кожаном переплете с тисненым на ней деревом. Векс провел кончиками пальцев по дереву. В этой книге была сила, он чувствовал это, но она не имела ничего общего с магией.

Он открыл обложку и медленно перелистал страницы. Предметы, точно такие же, как в прозрачной коробке, и многое другое, присутствовали внутри в виде вспышек контролируемого хаоса. Изображения, некоторые из которых были настолько четкими и вибрирующими, что на них можно было смотреть через крошечное окошко, были перемешаны с кусочками ткани и бумаги, с листьями и кусочками мха, с сухими цветами, кружевами и печатями из красочного воска.

Там были страницы о природе, о лесах, растениях и животных, страницы о солнце, луне и звездах. И некоторые, которые заставили его ухмыльнуться, были о феях, наполненные сомнительной информацией и домыслами о народе фейри.

Но когда он приблизился к центру книги, то дошел до пары страниц, от которых замерла рука и перехватило дыхание. Они отличались от всех остальных; они были источником смутной силы, которую он ощущал.

Обе страницы были почти полностью покрыты нацарапанными черными линиями, многие из которых были сделаны с таким усилием, что на бумаге остались бороздки. В центре страниц была нарисована серебряная клетка. В клетке лежали две половинки разбитого кроваво-красного сердца.

Слова, написанные плавным, элегантным почерком, контрастирующим с остальными изображениями, бежали под клеткой, белые чернила на сплошном черном фоне.

Весь мир будет смотреть на тебя и никогда не узнает сокрушительной тяжести твоего разбитого сердца.

У него заныло в груди, а горло сжалось. Он почувствовал нечто большее, чем грубые эмоции, которые передавали эти страницы, — он почувствовал грубость, с которой это было написано. Всепоглощающую печаль, огорчение, гнев.

Глубокую душевную боль.

Векс провел жизнь в достижении своих целей, стремясь защитить то, что принадлежало ему, и он уделял мало времени эмоциям других. Ярости, тлеющей в его сердце, было достаточно, чтобы подпитывать его. Никогда еще он не чувствовал боль другого человека так ясно, как сейчас. Никогда еще он с такой неистовостью не стремился унять боль другой души.