Книга Его самое темное желание, страница 58 – Тиффани Робертс

Кинсли отстранилась от него.

— Кто разрушил твой дом?

Векс отпустил ее, но не раньше, чем Кинсли почувствовала невольное напряжение в его руках. Выражение его лица было мрачным, темные брови низко нависли над горящими красными глазами, уголки рта опущены, челюсти сжаты.

Тень проплыла позади него, пламя ее потускнело, когда она повернула свою маленькую головку, чтобы перевести взгляд с Векса на Кинсли и обратно.

— Это в прошлом, — натянуто ответил Векс. — Тебе не нужно беспокоиться о ней.

Кинсли нахмурила брови.

— О ней?

Его губы приоткрылись, давая ей возможность увидеть клыки, прежде чем он отвернулся от нее.

— Мой старый дом был разрушен. У меня нет желания говорить об этом дальше.

Она пробежала взглядом по спине Векса, когда он отошел. От него исходило напряжение, и воздух вокруг него потускнел и исказился. Она знала его достаточно хорошо, чтобы понимать, что сейчас не время настаивать на дополнительных ответах.

— Нам позволено хранить секреты, — мягко сказала она.

Особенно когда речь идет о жизни и смерти…

— Действительно, — сказал он, бросив на нее взгляд через плечо. — А секреты имеют ценность, человек. Их никогда не следует отдавать.

— Ты бы сказал то же самое об именах?

Векс повернулся к ней, прищурив глаза.

— Да, — он преодолел разделяющее их расстояние, его взгляд пригвоздил ее к месту. — Не то чтобы ты легко выдала свое настоящее имя.

Кинсли склонила голову набок.

— В смысле, я же его сказала!

— И ты думаешь, что ничего не получила взамен?

— Может быть, я неправильно поняла нашу сделку, но я не помню, чтобы мое настоящее имя было частью цены. Ты все равно потребовал его от меня.

— Оно было необходимо, чтобы скрепить наш договор, Кинсли.

— В человеческом мире для действительности контракта потребовались бы имена обеих сторон.

Тень порхала рядом с Вексом, предупреждающе сверкнув на него глазами и что-то быстро говоря.

— Это не мир смертных, — прорычал Векс, отмахиваясь от огонька, — и твоя клятва остается обязательной.

Кинсли сердито посмотрела на него и уперла руки в бока.

— Верно. Я должна родить тебе ребенка. Большое спасибо за напоминание.

Она развернулась к двери, желая убраться от него подальше. Ее гнев усугублялся слезами, жгущими глаза. На мгновение она даже посочувствовала ему. Она видела его страдания. Когда он проявлял эти маленькие признаки сострадания и доброты, когда он предлагал эти крошечные проблески человечности, было легко забыть, почему она вообще была здесь.

Но в конце концов он всегда напоминал ей об этом, не так ли?

— Остановись, — приказал Векс.

Она проигнорировала его.

Его рука сомкнулась на ее запястье, заставив резко остановиться.

Кинсли снова посмотрела на него и дернула за руку.

— Отпусти меня.

— Я остановил тебя, чтобы… принести свои извинения, Кинсли.

— Ну, у тебя это ужасно получается. Отпусти.

Вместо того чтобы отпустить ее, он притянул ее ближе с такой плавностью и непринужденностью, что казалось, будто она и не пыталась сопротивляться. Она положила свободную руку ему на грудь, напрягая ее, чтобы сохранить хотя бы такое расстояние между ними, и посмотрела на нее, отказываясь встречаться с ним взглядом.

— Посмотри на меня, — позвал он ее.

Когда она не подчинилась, он взял ее за подбородок и заставил поднять лицо к своему. Наконец, она посмотрела на него. Гнев, который так сильно исказил его черты, исчез. Только печаль и сожаление, более глубокие и древние, чем она могла себе представить, остались в его глазах. Часть ее гнева спала, и ее рука расслабилась.