Книга Его самое темное желание, страница 92 – Тиффани Робертс

А потом появились огоньки. С большой осторожностью и вниманием к деталям она нарисовала своих маленьких друзей, изобразив их формы так, как будто они летали по страницам. Затем она раскрасила их синей краской с белыми вкраплениями, добавив немного серого, чтобы сделать Тень темнее, чем два других. После минутного раздумья она добавила немного голубого голографического блеска к каждому огоньку, придав изображениям немного яркости.

Но чего-то не хватало. Черный цвет казался слишком объемным, но пустым. Ее рука уже потянулась за красной краской, когда она поняла, что там должно быть. Склонившись над дневником, она поместила красные глаза Векса в центре разворота, по одному на каждой странице, светящиеся в темноте.

Обычно красные глаза, светящиеся в темноте, выглядели бы устрашающе. Но ее они успокаивали. Они позволяли ей чувствовать себя в безопасности, дарили ощущение, что ее… видят.

Серебряным маркером она написала курсивом:

В темноте всегда можно найти волшебство.

Огоньки подплыли ближе, изучая дневник. Кинсли моргнула и подняла голову. Она была так сосредоточена на своей работе, что забыла, что она не одна.

— Что думаете? — спросила она.

Тень погладила рукой самый тусклый огонек из трех.

— Ты нарисовала меня.

Кинсли улыбнулась.

— Я нарисовала вас всех троих.

— Это большая честь для меня, — Тень склонила голову, жест повторили другие огоньки.

— Мы выражаем благодарность, — сказала Вспышка.

— Это чудесно, — сказала Эхо, кружась в воздухе над картиной.

Кинсли усмехнулась.

— Я так рада, что вам всем нравится.

Она протянула руку к солнечному свету, падавшему на одеяло рядом с ней. Тепло омыло кожу. Нахмурившись, она посмотрела в небо.

Солнце уже перевалило за полуденный зенит, оставив облака еще более блеклыми, чем раньше, и, несмотря на яркое солнце, в тенистых частях леса начал собираться тонкий туман.

— Мне очень жаль, — сказала она. — Я не осознавала, как долго работала.

— Тебе не нужно извиняться, — мягко сказала Тень. — Мы были в восторге, наблюдая за твоим творчеством.

— Думаете, что Векс не будет возражать, что нас так долго не было?

Призрачный огонь Вспышки усилился.

— Если маг желал скорейшего возвращения, он должен был сопровождать тебя сам.

— Он также мог сказать об этом заранее, — сказала Эхо.

— В любом случае, нам, наверное, пора возвращаться, — Кинсли улыбнулась, глядя в дневник. — Стоит ли мне показать ему это?

Эхо слегка сжалась.

— Маг может позавидовать.

— С чего бы ему завидовать?

— Ты изобразила нас с такой красотой. Он не сможет отрицать, что она превосходит его собственную.

— Не нам угадывать, как отреагирует маг, — сказала Тень, — но я верю, что он оценит твою работу.

Кинсли слегка прикоснулась к одному из нарисованных листов, чтобы убедиться, что все уже высохло, прежде чем закрыть дневник.

— Тогда пойдемте, покажем ему. Он, скорее всего, все еще сидит взаперти в душной лаборатории.

Вернув дневник в футляр, она закрыла крышку, защелкнула ее и встала, поправляя юбку. Затем наклонилась и подняла сумку.

— Кинсли, ты ранена! — встревоженно сказала Вспышка, ярко вспыхнув.

Тень и Эхо издавали мягкие, обеспокоенные звуки, и все три огонька порхали перед ней, мерцая призрачным огнем.

Она нахмурила брови.

— Что?

— Твоя жизненная сила, — Вспышка отчаянно указала на одеяло на земле.