Книга Его самая темная страсть, страница 5 – Тиффани Робертс

Со слезами на глазах она прижала кончик пальца к стеклу и провела им по фотографии матери с отцом. Прошло шесть лет с момента их смерти. Несмотря на это, ей часто было трудно поверить, что их больше нет. Время от времени она ловила себя на мысли о том, что думает навестить их на воскресном ужине, как делала это каждые выходные с тех пор, как переехала из их дома в колледж. Напоминание о том, что их больше нет, что никогда больше не будет воскресного ужина с ними, всегда сильно ранило ее.

С мягкой, грустной улыбкой Софи отвернулась от фотографий.

Опустившись на колени перед шкафом, она придвинула коробку с книгами поближе и переставила их на полки. Ее коллекция значительно сократилась с момента своего расцвета, Тайлер выбросил большую часть ее книг за эти годы, посчитав их мусором. Это было все, что ей удалось сохранить, — несколько любимых книг и романы, которые она написала сама.

Она дотронулась до обложки одного из них, проведя пальцем по жирным белым буквам своего имени — Джозефин Дэвис. Тайлеру не нравилось, что она продолжала использовать свою девичью фамилию в тех немногих романах, которые написала после их свадьбы.

Она была вынуждена так долго отказываться от своей мечты…

Ее кожу покалывало, а волосы на руках встали дыбом. Повернув голову, Софи посмотрела в окно. Лес был тихим и безмятежным в заходящем солнечном свете. Она прищурилась, внимательно изучая все, что попадало в поле зрения, но не смогла разглядеть ни человека, ни зверя среди деревьев.

Так почему же мне кажется, что кто-то снова наблюдает за мной?

Это из-за него. Тайлер. Он сделал ее такой, заставил Софи бояться собственной проклятой тени.

Прижав книгу к груди, она сжала ее до боли в пальцах. Почему она никогда не позволяла себе злиться на него раньше? Софи больше не позволит ему контролировать ее. Она вернет свою жизнь обратно, вернет все обратно.



Круус, оставаясь в темноте под навесом, подошел ближе к хижине. Он струился по покрытой листьями земле и шептал сквозь ветви и стебли подлеска, мягко шелестя растительностью. Окружающие тени взывали к нему, они умоляли его избавиться от притворства, в которое он превратился, рассеяться, затеряться в их успокаивающих объятиях и стать с ними единым целым. Как всегда, он отмахнулся от их призывов.

Его голод был сильнее соблазна недостижимого забвения.

Смертная женщина стояла в спальне, поправляя постель. Круус задержался за пределами света, льющегося из окна, не желая отводить взгляд от человека. Знакомые запахи его леса — гниющих листьев, влажной земли, сотен различных растений и деревьев, были приглушены с тех пор, как он был проклят, но он ясно почувствовал запах человека, когда она была снаружи ранее этим днем. Лаванда и ваниль. Ее сладкий аромат задержался в его ощущениях, еще больше разжигая голод.

Она выглядела и пахла восхитительно.

И жизненная сила, которую она излучала, сводила с ума. Он чувствовал ее даже сейчас, и ему страстно хотелось попробовать ее. Он хотел втянуть это в себя и заполнить пустоту, оставленную внутри темным колдовством королевы фейри.

Хотя она была не единственной смертной, пришедшей в это строение за последние несколько месяцев, но была первой, кто остался здесь более чем на несколько часов с прошлой зимы, первой, кто остался после захода солнца. Почувствовав вторжение в свой лес, он ожидал обнаружить охотников, часто останавливающихся в этом здании. Он ожидал увидеть группу смертных, стремящихся что-то отнять у его королевства, не отдавая ничего взамен, даже небольшого проявления уважения или благодарности.