Книга Переплетенные судьбы, страница 19 – Тиффани Робертс

— Это Рождество, — она усмехнулась. — Кроме того, я могу сказать по твоему кхалу, что ты рад.

— Я рад видеть тебя. Рождество мало что значит, пока тебя нет. В любом случае, это было вчера. А чем ты занималась сегодня?

— Мы провели весь день, готовясь к этой праздничной вечеринке, — она закатила глаза. — Она была просто ужасна. Все эти скучные министры и правительственные чиновники со своими семьями, нацепившие свои фальшивые улыбки и притворяющиеся, что рады всех видеть. Утомительно.

Она сморщила нос.

— Эдвард Беркли тоже был там. Все ходил за мной по пятам. Он все время приглашал меня на танец, и из вежливости я с ним потанцевала — один раз! И клянусь, пальцы на моих ногах будут в синяках еще несколько недель.

В животе Волкера вспыхнул огонь, и он сжал кулаки. Он не был уверен, на что злиться больше — на то, что Эдвард Беркли был в Нью-Йорке, в то время как Волкера там не было, на то, что Эдвард приставал к Киаре, или на то, что неуклюжий болван оттоптал ей ноги. Но сейчас разочарование Волкера ничего бы не изменило: его там не было, и он не хотел позволить таким эмоциям испортить это драгоценное время разговора с ней.

Сайфер фыркнул, выпустив серию сердитых щелчков. Инуксу Эдвард нравился не больше, чем Волкеру или Киаре.

— Полагаю, когда ты вернешься домой, мне придется потанцевать с тобой, — сказал Волкер. — Просто чтобы ты знала, как все должно быть на самом деле.

Черты ее лица смягчились, и она улыбнулась.

— Я бы с удовольствием потанцевала с тобой, Волкер.

Они танцевали раньше — часто на мероприятиях подобных тому, что она описывала, — но Волкеру это никогда не надоедало. Каждое мгновение с ней ощущалось как в первый раз: ни волнение, ни радость не угасали.

— Ты все еще должна вернуться в конце недели? — спросил он. — Тогда мне придется освободить время для этого танца в своем расписании. В последнее время оно у меня весьма насыщенное.

— О чем свидетельствуют несколько часов хождения взад-вперед сегодня вечером? — спросила она с ухмылкой.

— Я нарушил свое расписание ради тебя сегодня вечером, Киара, — ответил он с собственной улыбкой. — Ты не дала мне уснуть раньше времени.

— Который час?

— Четверть третьего.

Она рассмеялась.

— Ты даже не в пижаме!

Волкер откинулся назад, чтобы оглядеть себя, и усмехнулся.

— Ну, как я уже сказал, я был довольно занят. В ночной рубашке нетерпеливые расхаживания не оказали бы должного эффекта.

— Тогда, может, нам обоим надеть пижамы? Это платье чертовски чешется.

— Хорошо, но только быстро. Мне нужно отдохнуть. Впереди у меня долгий день, когда я буду смотреть в окно в мучительной скуке.

Она рассмеялась, отложила планшет, позволив ему мельком увидеть ее золотистое кружевное платье, и переключила канал только на аудио. Ее голографическое изображение исчезло.

— Не подглядывай, Волкер.

К счастью, она выключила голограмму, не заметив, как вспыхнул его кхал в ответ на ее слова. Он любил Киару с того дня, как встретил ее, задолго до того, как смог понять, что означает эта любовь, и хотя он все еще был немного неуверен во всех сложных вещах, которые она заставляла его чувствовать, он не мог отрицать, что то, как он смотрел на нее, изменилось с возрастом.

Мысли о том, что она переодевается — снимает это платье — было достаточно, чтобы разогреть его кровь и заставить определенные части его тела шевелиться и жаждать прикосновений.