Книга Защищенное сердце, страница 40 – Тиффани Робертс

— Искусство. Можно сказать, что ты овладела искусством говорить неопределенно, маленькая земляночка, — огонек снова вспыхнул в ее глазах, нежный и крошечный, но неоспоримый, когда она рассмеялась. — Расскажи мне больше, — попросил он, проводя пальцем по ее подбородку. Его хвост еще сильнее обвился вокруг ее ноги.

— Я… не знаю, что сказать. В детстве у меня был старый планшет, который я пронесла с собой во взрослую жизнь. Моя семья… У нас было немного денег. Планшет был подарком моего отца, который месяцами работал сверхурочно, чтобы накопить на него, и я так его любила. Я рисовала на нем часами. Это было единственное, что мне действительно нравилось, единственное дело… Единственное дело, в котором я чувствовала себя хорошо, — она подняла руки и посмотрела на них, теребя манжеты рукавов. — Но, будучи бедной… тебе не предлагают большого выбора. Я устроилась на свою первую вечернюю работу в ресторан, когда мне было пятнадцать, чтобы помогать отцу, а когда не работала, помогала ухаживать за бабушкой, состояние которой ухудшилось. В конце концов, мне пришлось уволиться с работы, чтобы заботиться о ней, но… она умерла. После этого мой старый босс снова позволил мне работать в ресторане. У меня не было ни времени, ни энергии, ни средств, чтобы заниматься чем-то другим. Как только я закончила школу, я пошла работать на полную ставку и брала все сверхурочные, какие только могла. И тогда мой отец…

Слезы навернулись на ее глаза, и грудь Аркантуса сжалась. Он взял ее лицо в ладони и посмотрел ей в глаза.

— Расскажи мне о своем искусстве, Саманта. Расскажи мне, что бы ты хотела создать, о красоте, которую хочешь привнести во вселенную.

— Цвет, — сказала она слабым и надломленным голосом. — Я люблю рисовать и… и просто сосредотачиваюсь на том, как цвета сочетаются друг с другом, как они дополняют друг друга и контрастируют. То, как они неуловимо меняют друг друга и создают… жизнь.

Что-то потеплело внутри Аркантуса, это было гораздо больше, чем постоянное состояние желания и возбуждения, которое она провоцировала, гораздо большее, чем сочувствие или понимание. Ощущение распространилось из его груди по всему телу, он хотел заключить ее в объятия, хотел поцеловать ее, приласкать, хотел поклясться ей в вечной верности. Саманта была бесценным, единственным в своем роде сокровищем.

И она была его.

Моя пара.

— Звучит восхитительно, — он провел большими пальцами по ее скулам. — Надеюсь, у тебя скоро будет возможность осуществить эту мечту.

Он мог бы сейчас твердо наставить ее на этот путь, мог бы обеспечить всем, что ей когда-либо понадобится, мог бы сделать так, чтобы она рисовала сколько душе угодно, но Аркантус чувствовал, что это не то, чего она хотела. И что еще более важно, это было не то, что ей сейчас нужно.

Она грустно улыбнулась.

— Думаю, это всегда будет только мечтой.

Тогда он поклялся себе, что даст это ей, нуждалась она в этом или нет, он найдет способ помочь ей осуществить эту мечту.

Саманта посмотрела через плечо Арка и нахмурилась.

— Что случилось? — спросил он, поворачивая голову, чтобы проследить за ее взглядом. Гроалтуун стоял неподалеку, подняв руку с включенным голокоммом. Экран вспыхнул, как будто гроалтуун сделал снимок.

Причем он был напрален не на Аркантуса, а на Саманту.