Книга Тоскуя по ней, страница 168 – Тиффани Робертс

Лахлан поднял голову и большим пальцем провел когтем по ее щеке. Обжигающий жар растекся по телу. Дыхание Уиллоу сбилось, и она почувствовала, как из раны потекла струйка крови.

— И все же, — он провел по порезу подушечкой большого пальца, собирая ее кровь, — ты довольно восхитительна, — Лахлан просунул большой палец между губами, слизывая алую каплю.

Он застонал, выпустив палец изо рта.

— Вкус твоего страха восхитителен. Я думаю…

Брови Лахлана опустились, а глаза сузились. Он повернул ее голову, чтобы осмотреть щеку. Краем глаза она заметила, как зловещий огонек в его глазах усилился, увидела, как рот растянулся в широкой ухмылке. Когда он снова провел большим пальцем по порезу, она почувствовала лишь легкое жжение, жар, ощущение, едва ли более заметное, чем липкость от ее собственной крови и шероховатость его кожи.

Лахлан замурлыкал от восторга, от которого у нее скрутило живот.

— Интригующе. У меня никогда не было возможности поиграть со смертной, которая так быстро исцелялась. Такие, как ты, обычно так легко ломаются. Возможно, это будет интереснее, чем я ожидал… Киан будет поставлен на место, и в обозримом будущем у меня появится новая игрушка.

— Я все равно планировал добавить тебя в свою коллекцию, но это, — он провел языком по ее щеке, заставив Уиллоу съежиться, — сделает тебя самым уникальным дополнением.

Грудь Уиллоу вздымалась, она отдернула лицо. Из-за этого движения когти оцарапали ее, вызвав новую агонию, но она едва заметила. Уиллоу стиснула челюсти. Страх гудел внутри нее, холодя кости, но делая кожу горячей. Она понимала, что делает Лахлан. Он питался ее страхом, ее болью, как и сказал Киан.

Поэтому она заглянула внутрь себя, за пределы этого страха, и ухватилась за эмоцию, тлеющую в ее сердцевине, — гнев. Весь гнев, который она никогда не позволяла себе осознать, пока боролась, когда ее унижали и отвергали, весь гнев, который она прятала в себе из-за чувства нежеланности и того, что ее отвергли, — все это вырвалось на поверхность. Этому способствовал ее гнев из-за нападения Лахлана и того, что он украл ее выбор, из-за того, что он видел в ней объект, с которым можно делать все, что ему заблагорассудится.

Но сильнее всего этого был ее гнев из-за того, что, когда она наконец обрела счастье, этот засранец ворвался и пытается его отнять.

Лахлан усмехнулся и отошел от нее, приближаясь к подставке для ножей рядом с раковиной. Он вытащил самый большой нож из набора. Звук металла, скребущего по дереву, был оглушительным в тишине комнаты.

— Хорошо, смертная. Придержи свой гнев, — он повернул нож, и лезвие блеснуло. — Он доставит еще большее удовольствие, когда я сломаю тебя.

О, черт возьми, нет.

Уиллоу соскочила с табурета, вскрикнув, когда ее босые ноги наступили на толстые осколки стекла от разбитой вазы. Она поскользнулась, но каким-то образом удержалась на ногах и продолжала бежать, преодолевая колющую боль, пока мчалась к входной двери. Если бы она могла выбраться наружу, на открытое место… Если бы она только могла сбежать от Лахлана еще ненадолго, достаточно, чтобы Киан добрался сюда, тогда…

Надежда зародилась в ее груди, когда она протянула руку и ее пальцы сомкнулись на дверной ручке. Ее мышцы напряглись, готовые повернуть ручку и рывком открыть дверь.