Книга Связанная, страница 169 – Тиффани Робертс

Их обещание сняло тяжесть, навалившуюся на Кетана. Это было последнее подобное бремя, которое он мог сбросить; остальное он будет нести в одиночку до конца. Пока не убьет своего врага.

Гарахк опустил подбородок, указывая на людей, сидящих по другую сторону костра.

— Они закончили делиться историями?

— Да, — сказала Айви, — я думаю, что да.

— Я бы поделился историей. Передашь ли ты ее им своими словами на языке шеловек?

Айви еще немного повернула туловище, повернувшись лицом к Гарахку.

— Передам.

Кетан поднял свои жвалы в улыбке и осторожно зацепил когтем волосы Айви, заправив их ей за ухо, чтобы он мог полностью видеть ее лицо. Она казалась почти потусторонней, когда огонь был позади нее, и его свет танцевал на ее коже и мерцал в глазах.

Наклонив голову, Гарахк перевел взгляд на Кетана.

— Это история о войне между моими и вашими. Оскорбит ли она тебя?

— Нет, — ответил Кетан.

Его ответ поддержали друзья и сестра. У него не было желания, чтобы ему напоминали о тех событиях, о том, что он сделал и что потерял, но Терновые Черепа смотрели на вещи по-другому. Если Айви действительно хотела создать здесь дом — и Кетан это видел, видел, как они находят здесь счастье и покой, — ему пришлось бы научиться их обычаям.

Ему придется научиться смотреть на свое прошлое по-другому. Он только надеялся, что это станет легче после смерти Зурваши.

— Эта история много раз всплывала в моей голове с тех пор, как я увидел вас в трясине, — сказал Гарахк, а Айви переводила для людей. — Я хотел бы поделиться словами о воине с великим шар'тай, теневом охотнике, которого мы почитаем с того дня, как он стал участником битвы. Твои и мои сражались в трясине. Голодная грязь засасывала наши ноги, эшкены кусали наши шкуры, но мы сражались упорно. Вы были близки к нашему дому, к Калдараку. Черные меха сражались как одно целое с трясиной и причиняли нашим сильную боль и ранения, пока не пришла наша дайя со своими воительницами. Одну из них звали Окалан ка'Хана, Разрушительница Золотых Панцирей. Она без страха вышла вперед, чтобы сразиться с твоими в черных мехах.

Гарахк согнул пальцы, словно сжимал невидимое древко, и выбросил руку вперед.

— Ее копье било, как молния, пронзая черные меха, как игла пронзает ткань. Когда оно сломалось, ее булава ударила так сильно, что повалила деревья. Она прошла сквозь воинов в черных мехах, и только один стоял перед ней. В черных мехах, он был невысокого роста, но сложен как Терновый Череп — широкий и сильный.

В груди Кетана завибрировало низкое гудение, и он посмотрел на Уркота, который наклонился вперед, положив руки на согнутые передние ноги, и настороженно наблюдал за Гарахком.

— Окалан взмахнула булавой. Та разлетелась вдребезги о его головной гребень, но широкого не свалила. Его копье глубоко вошло ей в живот. Окалан не была бы убита таким, как он. Она взревела и схватила воина в черных мехах. Его сила была велика, но ее — еще больше. Наши воины услышали звук, когда она оторвала ему руку. Раздираемая плоть и хрустящая кость. Болотная вода была красной от его крови, когда она отбросила его в сторону. Но широкий не захотел принять смерть. Он поднялся из воды и ответил на рев Окалан, и его зов потряс болото. Когда его копье снова пронзило Окалан, он поднял свою упавшую руку и использовал ее, чтобы убить ее. В тот день трясина выпила много крови, но тот бой не будет забыт теми, кто был свидетелем. Мы назвали его Трехрукий, Сокрушитель Молота.