Книга Связанная, страница 173 – Тиффани Робертс

— Никто из наших не постеснялся бы развязать войну, — продолжил Гарахк. — Наш шар'тай велик. Мы не боимся битв и получаем от смерти только славу. Но Кетан тес Ишуун'ани Ир'окари, Копье в тенях, предложил себя в качестве чемпиона. Он будет сражаться, чтобы остальные из нас были избавлены от новых шрамов. Вы принимаете этого чемпиона?

И снова Терновые Черепа ответили как один, на этот раз да — и сопровождалось это еще большим шумом.

— Копье в Тенях будет сражаться за Калдарак. Королева-Кровопийца падет от его копья, — Гарахк повернулся лицом к Кетану. — Твои — наши, теневой охотник, а наши — твои. Мы — одно целое.

Один из Терновых Черепов обошел вокруг костра, неся большую чашу. Жидкость внутри была густой и темно-красной; краска выглядела как кровь, но пахла цветками копьецвета.

Терновый Череп поднес чашу Гарахку, который принял ее нижними руками.

Гарахк окунул верхнюю руку в краску, покрывая ладонь, а затем прижал ее к плечу Кетана.

— Мы как одно целое. С этим знаком я делюсь своим шар'тай.

Один за другим другие Терновые Черепа выступили вперед. Каждый останавливался перед Кетаном, макал руку в краску и прикасался к нему, оставляя новые отпечатки ладоней на его руках, ногах, задней части тела, спине или животе. Каждый из них повторял слова Гарака — мы — одно целое.

Когда все Терновые Черепа оставили свой след, вперед вышло племя Кетана. Рекош, Уркот и Телок выполнили краткий ритуал, их руки задержались немного дольше, их взгляды задержались на нем чуть более твердо.

— Мы идем с тобой, — сказал Телок.

Когда Ансет приблизилась к нему, она, казалось, собиралась заговорить. Но ее жвала дернулись вниз, и слов не вышло. В ее глазах заплясал печальный огонек — сожаление, потеря, смирение. Она прижала свою большую, покрытую краской руку к его плечу и сказала:

— Мы — одно целое, брат по выводку.

Она отошла, и следующими приблизились люди, начиная с Диего.

— Ты выиграешь, — сказал он, опуская руку в краску. Он коснулся этой рукой нижней части левого предплечья Кетана. — Икеш элад ильн ул.

Мы — одно целое.

Другие люди повторяли слова на языке вриксов, оставляя свои метки, некоторые более сбивчиво, чем другие, но каждый также говорил ему английские слова — слова ободрения, веры.

— Убей эту суку, чтобы мы могли немного расслабиться, чувак, — сказал Коул.

— Мы тебя прикроем, — сказала Лейси Кетану.

— Что бы ни случилось, — сказал Уилл, — мы все справимся с этим.

Келли ухмыльнулась, хотя выражение ее лица было напряженным.

— У нее нет ни единого шанса. Мы будем праздновать твою победу к обеду.

— Возвращайся к нам целым и невредимым, — сказала Ахмья, встав на цыпочки, чтобы оставить свой след на шее Кетана, которая, казалось, была одним из немногих чистых мест на его теле. — Икеш элад ильн ул.

Последней была Айви, которая стояла в ряду с остальными, пока продолжался ритуал. Она подошла к нему с нарочитой медлительностью, ее губы приоткрылись, плечи поднимались и опускались в такт глубокому, прерывистому дыханию. Но ее глаза, такие чистые и голубые, не отрывались от его глаз. Золотистые волосы, обрамляющие ее лицо, делали эти глаза еще более яркими.

Грудь Кетана наполнилась любовью, тоской, сотней эмоций, которые вытеснили его страх. Женщина, которую он забрал из ямы эти восьмидни назад, с тех пор сильно изменилась — но благодаря этим изменениям она больше стала собой. Более красивая, более уверенная в себе, более смелая. Сила, которую она продемонстрировала, только росла по мере того, как она выдерживала испытание за испытанием.