Книга Приручить дракона, страница 80 – Тиффани Робертс

Резкий запах, исходивший из емкости, был достаточно сильным, чтобы заставить его запрокинуть голову и поморщиться от рези в носу. Он уничтожил запахи крови и горелой плоти. По запаху он понял, что содержимое было сделано из какого-то растения, но не мог определить, из какого именно.

Фальтирис резко покачал головой и посмотрел на Эллию, поднимая банку.

— Ты уверена, что хочешь, чтобы это было на тебе, человек?

Она повернула к нему свои водянистые глаза и кивнула. Палочка все еще была у нее во рту, но челюсть отвисла, а кожа почему-то стала еще бледнее.

Он наклонился вперед и осторожно вынул палку, отбросив ее в сторону. Он вернул свои пальцы к ее лицу, лаская ее щеку и касаясь уголков ее губ.

— Мы почти закончили, Эллия. Еще немного, и ты сможешь отдохнуть.

Она повернула лицо, прижалась лбом к его ладони и закрыла глаза.

— Сделай это.

Фальтирис убрал руку от ее лица, окунул палец в банку и вынул его с комком густой зеленой пасты на кончике пальца. Используя обе руки, он разделил комок и смазал им одну из ее свежих, нежных ран так осторожно, как только мог. Эллия зашипела, вздрагивая от его прикосновения. Когда он перешел к следующей, она сжала губы и не издала ни звука, не пошевелилась, только вцепилась пальцами в одеяло.

Сжав челюсти, Фальтирис работал так быстро и осторожно, как только мог, чувствуя постоянные приступы боли в их брачной связи, несмотря на ее молчание.

После того, как последние раны и царапины были покрыты, и он смыл всю кровь и грязь с ее кожи, Фальтирис лег рядом с ней и притянул ее в свои объятия, положив ее голову себе под подбородок. Ее дрожащее тело ощущалось холодным рядом с его. Вытянув и подняв крыло, он накрыл ее им, как одеялом, защитно обернув вокруг нее.

Эллия прижала руку к его груди.

— Спасибо, что пришел за мной, — прошептала она, ее теплое дыхание коснулось его шеи.

— Я всегда буду приходить за тобой, — ответил он, подавляя, непонятные эмоции, сжимающие его горло, чтобы сделать его голос чуть громче, чем грохот. — Но я никогда больше не отпущу тебя.

Эллия прижалась к нему, ее тупые когти слегка царапнули чешую на его груди. Прикосновение ее руки вызвало глубокую боль в его сердце, стеснение в легких, сухость в горле. Несмотря на то, что он сказал ей перед тем, как она ушла, несмотря на боль, которую он ей причинил, она цеплялась за него, ища тепла, утешения, силы.

Сколько веков он провел, охваченный своей гордыней, поглощенный собственной доблестью? Как он мог существовать так долго, не усвоив простую истину о том, что сила проявляется во многих формах — и что признание собственных ограничений не является слабостью?

По-своему Эллия была намного сильнее, чем когда-либо мог быть Фальтирис. Она знала, что ее годы сочтены, что ее смерть неизбежна, что она смертна, и она непоколебимо боролась, несмотря ни на что. И когда шансы так сильно упали на нее, она отбросила свою гордость и призвала Фальтириса.

Она звала его.

Какой дракон сделал бы это перед лицом подобной опасности? Гордость была всем для его вида, и что это принесло им? Драконы были так же прокляты, как и смертные, которых они всегда отвергали.

Фальтирис повернул голову и прижался губами к ее волосам, глубоко вздохнув. Теперь ее запах был слабым, погребенным под запахами этой острой пасты, крови и дыма, пыли и обожженной плоти, но он все еще мог уловить его и сосредоточился на нем больше, чем на всех остальных.