Книга Скиталец, страница 32 – Тиффани Робертс

— Да. Большинство ботов в Шайенне не носят его символа, но тех, кто носит, он всегда держит на страже стены.

Лара нахмурилась, мышцы челюсти задергались, уставившись в землю перед собой. Она просунула большие пальцы под лямки рюкзака и поправила его положение на плечах.

— Что случилось? — спросил он. Человеческие выражения могли быть такими красноречивыми, но Ронин не был достаточно подкован, чтобы различать множество их нюансов.

— Ничего.

Ее поза противоречила ее ответу — напряженность согнутых рук, шаркающая походка, опущенная голова.

— Говори прямо, Лара Брукс. Тебя беспокоят подручные Военачальника?

— Черт возьми, — сказала она, замахиваясь ногой, чтобы отбросить камень в сторону. — Я не хочу об этом говорить.

Камень с грохотом отлетел в сторону, отскочив от гравия, прежде чем с глухим стуком врезаться в открытую железнодорожную шпалу.

Ронин остановился. От неожиданности, Лара чуть не врезалась в него. Он обернулся, и она посмотрела на него, щурясь от дождя. Влага прилипла к ресницам, обрамляющим ее ярко-голубые глаза.

— Должен ли я ожидать неприятностей? — спросил он.

— Я не знаю.

— А мне нужно знать.

— А я не знаю. Ты бот, ты постоянно видишь его дружков на Рынке.

— Я никогда не был с тобой на рынке. Есть причина, по которой они смотрят на тебя иначе, чем на кого-либо другого?

— Они не любят людей, — она опустила взгляд.

Шум дождя заполнил тишину между ними. Процессоры Ронина расплавились бы, пытаясь разгадать эту женщину. Ее реакция на него, когда она впервые поняла, что он бот, ее непреклонный отказ торговать с ним из-за того, кем он был, это отвращение к силовикам Военачальника…

— Что они с тобой сделали, Лара?

Она была достаточно близко, чтобы легким движением руки он мог положить ладонь ей на бедро. Как бы она отреагировала на такой контакт? Зачем он этого хотел? Она каким-то образом страдала, и что-то, спрятанное глубоко в его кодировке, говорило прикоснуться к ней, обнять ее, пока она не почувствует себя лучше.

— Они ничего мне не сделали, — она подняла подбородок и встретилась с его взглядом. — Нам не о чем говорить. Мы идем, или как?

Ронин сжал пальцы в кулак и оставил его висеть, бесполезным, у себя на боку. Никаких прикосновений; это было одно из ее условий. Возможно, он поторопился, так легко согласившись на это. Она что-то скрывала, но что он мог с этим поделать? Смотреть, как она танцует, и обеспечивать ее. Таков был уговор.

Он продолжил свой путь, ведя ее через ворота на Рынок. Для входа они использовали большие тяжелые стальные двери грузового контейнера, и Ронин еще не видел, чтобы они были закрыты.

Они миновали лавку Мусорщика и полдюжины торговых прилавков, Лара отставала от него не более чем на шаг. Она ничего не сказала, и это беспокоило. Когда он нес ее в жилище, женщина не прекращала своих протестов более десяти секунд, и ее молчание сейчас — в сочетании с явным беспокойством — не сулило ничего хорошего.

Расстояние между ними увеличилось, только когда они миновали продавца еды. Ронин оглянулся через плечо и увидел, что Лара остановилась, уставившись на еду и прикоснувшись кончиком языка к верхней губе. Она все еще была голодна? Он вспомнил, как она ела вяленое мясо, хотя «ела» — не совсем подходящее слово.

В его жилище не было еды, а это было одной из самых основных ее потребностей. Как он не подумал об этом раньше?