Книга Новогодняя симфония дракона, страница 9 – Кария Гросс, Кристина Юраш

Передо мной был настоящий дьявол, который сплетал свои сети вокруг моей души.

Музыка соблазняла меня, очаровывала, обещала, морочила, бросала и снова обнимала.

- Это как так? - прошептала я, чувствуя, как на губах растаял снег.

И тут он сделал шаг в пропасть.

- Осторожней! - зашлась я, как вдруг увидела, как у него раскрываются огромные кожистые крылья. Он сделал один взмах, другой, а черный сапог снова очутился на каменном парапете.

Темные волосы маэстро растрепались, несколько прядей упало на лицо. Его грудь вздымалась от тяжелого дыхания, а смычок то терзал, то гладил струны, словно прося у них прощения. Несколько сверкающих нитей порхали вокруг смычка, пока сильная мужская рука страстно прижимала смычок к струнам.

Я почувствовала, как внизу живота что-то дрогнуло, а мне захотелось сделать глубокий вдох, словно я хочу вдохнуть эту музыку. Вобрать в себя ее, оставив навсегда внутри.

Струна простонала, словно женщина в экстазе, а я снова почувствовала, как внизу живота наливается приятная тянущая сладость. Сердце подрагивало, переживая и ловя звуки.

Что-то я не помню, чтобы на концерте классической музыки я впадала в такой экстаз. Да и у директора на телефоне стояло что-то из классики. Не помню, чтобы при звонке на его телефон мне хотелось раздеться и лечь!

Скрипка разговаривала. Если прислушаться, то были слышны отдельные слова и фразы на разных языках. Что-то настойчиво внутри допевало: «...мон дью…». Я не знала, что значит. Кажется, «мой бог».

Последнее движение по струнам напоминало нож убийцы, который перерезает горло беззащитному прохожему, и все стихло…

Наступила тишина, а внутри меня еще пропевались последние ноты.

Я увидела, как, тяжело дыша, хозяин целует скрипку. Его мягкие губы прикоснулись к лакированной поверхности, на которой таяли снежинки.

«О, мой бог!» - простонало что-то внутри меня. Внизу все оборвалось в пропасть.

Это не бабочки. Это птеродактили какие-то… Чтобы меня пронял концерт классической музыки? Да никогда!

Взгляд маэстро поднялся на меня. А я почувствовала, словно в момент занятий любовью дверь открылась, а на пороге появились родители. Сейчас красавец-маэстро напоминал любовника, который только-только встал с постели. В его глазах все еще была любовь, а я со вздохом досады осознала, что не ко мне.

Заливаясь жгучим стыдом, я испугалась, что меня рассекретили, смутилась до состояния учительницы, которую строгий завуч стыдит фотографией в купальнике.

- В-в-ваш… - прошептала я, глядя на золотой поднос.

- Я что просил? - в голосе слышался лед.

- Чай, - кивнула я, глядя на то, как в кружке тает снег.

- А это что? - спросил маэстро, глядя на кружку и сахарницу.

Я посмотрела на кружку. Чаинки плавали на дне. Сам чай был приятного янтарного цвета. Возможно, еще теплый.

- Чай! - удивилась я.

- Нет, - на губах маэстро скользнула улыбка. Он безотрывно смотрел на меня, словно пытаясь добиться ответа. А я не знала, что ему ответить.

Сейчас, когда меня пронизывал холодный ветер, его глаза казались еще холоднее, чем при первой встрече. На снегу образовалась проталинка от горячей кружки.

- Это не чай, - холодным голосом произнес красавец, глядя на кружку с такой брезгливостью, что я растерялась.

- А что тогда это? - спросила я, слегка нахмурившись. - Обычный чай. Без сахара. Я просто не знала, сколько ложек класть, поэтому решила принести сахарницу… Ой!