Книга Птичка в академии, или Магистры тоже плачут 2, страница 62 – Катерина Цвик

— Еще один человек?! Ну нет… — как-то обреченно произнесла она и внезапно запустила в глаз Марселя перо, которое отделилось от ее виска.

С такого расстояния промахнуться было невозможно, как и увернуться.

Но он и не думал уворачиваться, а поставил перед собой и Эйлин один из самых мощных своих щитов. Боевой маг его уровня обязан обладать хорошей реакцией.

Щит выдержал. Он выдерживал и не такое. Но Марсель не учел, что Эйлин изменилась. Впрочем, об этом забыла и она сама. Ее крылья от хлынувшего в кровь адреналина раскрылись и с силой откинули Марселя назад на добрых пять метров. Не ожидая такого подвоха, он не смог защититься, не успел сгруппироваться и спиной влетел в зев пещеры с источником.

На поляне повисла звенящая тишина. Эйлин медленно повернулась, не веря своим глазам и с трудом осознавая, что Марсель угодил прямиком в источник магии. А ведь для обычного человека это верная смерть. Его магические каналы просто не выдержат! Лишь те, в ком сильна кровь Пустоши, могут войти в источник и, переродившись, выжить. Так рассказывала Лайза и так уже прочувствовала и она сама.

Еще и поэтому во время войны источники особенно и не щадили. Люди считали, что перерождение — читай «превращение в тварь Пустоши» — происходило именно из-за этих источников, а не из-за того, что сама магия в человеке этого требовала. Комиссия по контролю дара когда-то и выросла из подобных активистов. Лишь потом люди осознали, что из-за их действий снижается концентрация магии и истончаются магические потоки.

Но сейчас Эйлин было не до ошибок прошлого. Она своими собственными крыльями убила Марселя. Убила того, кого любила и без кого не представляла своей жизни. Она готова была сражаться за него с целым миром, но сама стала причиной его гибели. Более страшного кошмара она не могла даже представить.

Но происходящее не было сном. Реальность навалилась на нее такой тяжестью, что стало невозможно дышать. В ушах у Эйлин зазвенело, мир словно выцвел, в глазах потемнело, и она бы упала, но ее поддержала Дизере. Ее хотела привлечь к себе и новоиспеченная бабушка, но даже в таком состоянии Эйлин отшатнулась от нее, как от чумной.

— Марсель, — прошептала Птичка и не услышала собственного голоса.

Она сейчас вообще ничего не слышала. Ей казалось, что она, скованная коркой льда, под которой бушевало пламя боли, и бесконечно долго падает в темный колодец мрака.

— Эйлин, нет! Нет! — внезапно закричала наместница, видя, как начинают сереть на скулах девушки чешуйки. Она, как никто другой, знала, что именно так фениксы уходят из жизни навсегда. — Что я наделала… — Она покачнулась, но никто не решился подойти и ее поддержать.

— Эйлин! — в панике заорал рядом с ней невысокий мужичок, глядя на тускнеющие перышки Птички с нарастающим ужасом.

Адепты тоже бросились к своему любимому преподавателю, оттесняя наместницу и не зная, что сделать, чтобы помочь Эйлин. Лайза была в шоке, Даниэль смотрел в темнеющий зев пещеры и не мог принять произошедшее.

— Светится! Она светится! — внезапно закричал Рэй и, ухватив Эйлин за руку, поднял ее кисть вверх, к ее глазам.

Все увидели, что брачная татуировка Птички засветилась в видимом спектре и засияла, переливаясь всеми цветами радуги.

— Он живой! Точно говорю! Иначе бы такого не было! — Адепт почти кричал это в лицо Эйлин и тряс перед ней ее же руку, будто собирался ее оторвать.