Книга Я буду твоими глазами, страница 2 – Александра Неярова

Молодой княжич медлил.

Руки его, держащие крепко лук, дрожали, а сердце сжималось от жалости к двум убегающим девочкам и мальчонке несколькими годками младше.

Дети же! Как можно…

– Златояр! – от гневного окрика отца княжич вздрогнул.

Сильнее натянул стрелу на тетиву и…

…Опустил оружие. Не смог выстрелить в беззащитных детей.

Буревой сурово свёл брови, ничего не сказал. Выхватил у него лук, раздался знакомый свист, старшая светловолосая девочка, что тянула за руки своего братца и соседскую дочку мельника, подкошенная, упала и скатилась в овраг. Другие дети вскрикнули и заревели навзрыд. Звали её.

Следом в них полетели стрелы, смолкли их крики – дружинники князя закончили начатое. Чуть они не добрались до окраины рощи. Могли бы спастись, не заметь их зоркие глаза княжих воинов.

Всё, не осталось никого в живых из поселения древлян. Сегодня Буревой пленных не брал.

– Уходим. Больше нам здесь делать нечего, – князь положил юному сыну ладонь на плечо.

Златояр повёл плечом, сбрасывая руку отца, смерил неодобряющим взглядом, но смолчал.

Итак уже ослушался. Выдохнул резко, силясь унять клокочущую ярость в груди, да сбежал вниз по склону холма. Прочь направился к осёдланным лошадям, возле которых мялись дружинники.

Буревой провожал спину княжича тяжёлым взором. Осуждал его сын.

– Молод он ещё и горяч, – незаметно для князя сотник покосился на овраг дальний, бороду огладил. – Поймёт потом.

В глубине души Воибору было также жаль несчастных, но правителю виднее, как поступать.

Вскоре войско словенского князя покинуло эти места со многими загубленными жизнями. Грянул гром, на землю обрушилась стена дождя, смывая кровь. Мать природа плакала над свершившимся здесь неправильным, страшным правосудием по злой указке…

Потушив языки голодного пламени, дождь стих. Ветер разогнал свинцовые тучи прочь, и легкие, как лебяжья перья облака, затронули первые лучи солнца, горделиво выплывшего из-за светлеющего горизонта.

В овраге зашевелилась светлокосая девочка девяти лет.

Ей повезло, боги отвели от неё смерть – стрела угодила в мышцы левого бедра, не задев сосуды. Древко с пушистым полосатым оперением торчало поверх одежды.

От силы удара ноги подкосило, девочка потеряла сознание и скатилась по насыпи в низину, хорошо не на самое дно, где к обеду налилась глубокая лужа дождевой грязной воды.

Выжившая древлянка не с первой попытки вскарабкалась на луг. Придерживаясь рукой за рану – знала, что вытаскивать пока нельзя, крови много потеряет, – она поднялась и застыла. Широко распахнутыми глазами, наполненными сожалением и болью, осмотрела остатки пепелища.

Воздух уже не пах гарью так явно. Дождь прибил запахи, и пепел. Обугленные остовы домов печально таращилась в небеса. Почти все тела растащили дикие звери.

Ту, в жилах которой текла ведунская сила, они не тронули.

Девочка обломала древко стрелы, шикнув от боли, в руке крепко зажала, покачнулась, но устояла. Запрокинула голову к небу, сделала вдох, еще один, судорожно выдохнула.

Она не понимала, как здесь очутилась. Кто она сама. Память отказывалась открывать страшные события произошедшего. Боги оберегли от ужаса. Сердце ныло в груди, тоска по кому-то родному и близкому истязала душу.

Слёзы влажными дорожками потекли по чумазому лицу, девочка перекинула светлую косу за спину и сделала первый шаг, второй дался легче. Хромала, но побрела куда глаза её вели, подальше от опустевших земель.