Книга Воля владыки. За твоим плечом, страница 112 – Рия Радовская

— Ага, прямо на члене читала, — задушенно выдала Хесса, — от корки до корки, — и уткнулась в стол, вздрагивая и всхлипывая от смеха. — Какие же вы придурочные. Убиться просто.

— Да нет же, она просто кричала, — пояснила Мирана. — Но это было так страстно… столько желания, и владыка наверняка это почувствовал. Ах, он так ее брал…

— Как? — спросили, кажется, сразу в десяток голосов, с такой интонацией, будто сейчас к ним снизойдет блаженное откровение.

— Молча, — буркнула Лин, окончательно сгорая со стыда.

— О-о, смотрите, — кто-то, Лин не видела, кто, дотронулся до ее плеча, отведя в сторону распущенные волосы. Лин отдернулась, обернулась, но там, за спиной, столпилось слишком много раззадоренных любопытством «сестер по сералю», чтобы понять, кто именно додумался тянуть к ней руки.

А прикосновение отдалось не болью даже, отголоском боли, легким и сладким.

— Тебе тоже такое нравится? — удивленно спросила Ирада. — Как Лалии? Владыка обычно нежен с нами, но он хорошо чувствует, чего мы хотим.

— Что там? — растерянно спросила Лин. — Я не помню ничего такого… особенного.

— Очень яркий засос, — синеглазая Ирис тонко, почти как Лалия, улыбнулась. — Владыка не осторожничал. А что же метки? Он их не ставит никому?

— Никому, — вздохнул кто-то позади. — Только митхуне.

— Что ж, это понятно. Она для него особенная.

Лин залпом допила остывший кофе. «Особенная»… Да, все верно. Потому митхуна сейчас с владыкой, а Лин — здесь, и может только вспоминать и быть благодарной за то, что было этой ночью. Все-таки было, хотя Лалия наверняка доставила бы владыке больше радости, чем она.

— Пойду спать, — буркнула Лин.

И тут открылась дверь.

Нет, все-таки «сестры по сералю» по бдительности дали бы сто очков вперед любому охраннику — когда дело касалось именно двери сераля. Все обернулись мгновенно, а кое-кто успел даже молниеносно поправить прическу и покусать губы, чтобы они казались ярче и привлекательнее.

Сквозь проем с некоторым трудом протиснулся букет. Невероятная охапка роз, белых и нежно-кремовых, на высоких стеблях, перевитых драгоценным белым жемчугом чуть ли не в десять витков. Все дружно ахнули, из-за двери в сад просочилась снова горящая любопытством Гания, а Ирис благоговейно сказала:

— Какая красота.

— Я должен был ожидать, что после такой ночи никто здесь не спит, — послышался из-за букета голос Ладуша. — Но я не вижу Сальмы, где она?

— Как можно увидеть хоть что-то из-за такой охапки? — спросила Хесса. — А Сальма ушла спать. — И тут же крикнула: — Сальма, дуй сюда бегом! Срочно!

— А? — Сальма выглянула из своей комнаты. — Что… ой. Это…

— Бери скорее, я не слишком гожусь на роль подставки для букетов, к тому же в вазе с водой эти цветы будут чувствовать себя гораздо лучше, — Ладуш, кажется, втихую наслаждался происходящим.

— Это… мне? — переспросила Сальма.

— Владыка Назиф просил передать лично в руки прекрасной анхе, украсившей его ночь.

Сальма подошла медленно, будто боялась, что ей все привиделось и каждый шаг может развеять сказочное видение. Протянула руку, коснулась нежных лепестков самыми кончиками пальцев. Сказала слегка дрогнувшим голосом:

— Господин Ладуш, прошу вас, передайте владыке Назифу, что его внимание драгоценно для меня.

Рядом уже стоял клиба с огромной вазой наготове, Сальма устроила туда розы и попросила: