Книга Воля владыки. За твоим плечом, страница 114 – Рия Радовская

— Ваган перекроет улицы до трущоб. Я поеду с тобой. Анхи будут?

Асир задумался. Анхам там нечего делать, и остальных владык он об этом предупредил, но из каждого правила есть исключения. Одна анха так глубоко увязла во всей этой истории, что оставить ее во дворце, не сказав ни слова, будет, по меньшей мере, нечестно. Но и спрашивать смысла не было — Асир и сам знал, что Лин поедет в любом случае, если позовут.

— Линтариена. Объясни, что происходит, и проводи сам сразу в паланкин ко мне. Пусть владыки узнают о ее присутствии как можно позже.

Не через полчаса, потому что, конечно же, так быстро собрались только Акиль и Назиф, но всего-то через час с небольшим вереница паланкинов в окружении конной стражи выехала через восточные ворота дворца и неторопливо потянулась вдоль стены к трущобам. Наверняка те из владык, кто не считал уроном для чести поглядывать через щель в занавесях, сейчас изумлялись, а может, и негодовали: с одной стороны глухая стена, с другой — еще не трущобы, но вполне бедняцкого вида халупы, и оцепление из стражи, которое, конечно же, наметанный глаз не мог не заметить. Асир усмехнулся, сказал:

— Хотел бы я знать, у скольких из владык бродят в голове мысли о заговоре и моем коварстве.

— Ты не объяснил им, куда едем? — спросила Лин.

— Только Сардару и тебе.

Лин прерывисто вздохнула.

— Спасибо.

Она нервничала. Нервничала сильно, пожалуй, почти так же сильно, как в первый день в Им-Роке, когда ехали вместе к казармам. Тогда это не удивляло. Но сейчас…

— Что тебя беспокоит?

Лин ответила не сразу, что само по себе было неприятно: такие паузы, когда она сосредоточенно обдумывала свои слова, почти никогда не вели ни к чему хорошему. И Асир вдруг понял, что уже давно не замечал ничего подобного, когда они оставались наедине. Лин была открытой и для близости, и для разговора.

— Много чего, — сказала наконец. — Очень многое сразу, что касается моих изменений, и это само по себе нервирует. Я хотела бы поговорить с тобой об этом, но тебе сейчас не до разговоров, которые могут и подождать, есть более срочные и важные дела. А теперь еще и печать, владыки, и… — она сглотнула и призналась тихо: — Я думала, меня пугает только перспектива, что они узнают обо мне — что я не из вашего мира. Но теперь поняла еще одно. То место само по себе. Мне очень не хочется оказаться там снова. До трясучки не хочется. Не знаю, что это, предчувствие или всего лишь глупости перепуганной анхи.

— Я помню, что тебе было страшно. Даже сомневался, брать ли тебя с собой, но решил, что ты все равно захотела бы поехать. Или это не так?

— Так, — Лин слабо улыбнулась. — Дела надо закрывать, а от страхов нельзя прятаться.

— Ты скучаешь по нему? По своему миру?

— «По нему» прозвучало так, будто ты имел в виду кого-то конкретного.

— Я помню, что там был очень интересный начальник, — усмехнулся Асир. Лин никогда не говорила о своем Каюме как о кродахе, с которым ее связывало или могло бы связать что-то большее, чем привязанность младшей к старшему, неопытной к опытному, но за ее оговорками и воспоминаниями Асир все же чуял что-то такое. Может, ошибался, но он привык доверять своему носу. Вот и сейчас от Лин полыхнуло очень сложной смесью запахов. Была здесь и тоска, и почему-то вина, и почти та же готовность подчиняться, которую Асир не раз чуял по отношению к себе, разве что с немного другим оттенком, напоминавшим скорее преданного стражника, а не влюбленную анху. Хотя и от влюбленной анхи что-то все-таки было. И нежность — опять же не влюбленной анхи, скорее путешественника, который вот-вот вернется домой и уже предвкушает встречу с близкими. Или, может быть, нежность человека, который вспоминает давно ушедшее и безвозвратно потерянное, но все еще родное? Вряд ли сама Лин осознавала все оттенки этого взрывного варева, и тем интересней было, что она ответит.