Книга Воля владыки. За твоим плечом, страница 27 – Рия Радовская

Асир одевался. На мгновение кольнуло сожалением: пришла бы немного раньше — смогла бы полюбоваться с самого начала. Владыка был красив, Лин нравилось смотреть на него, хоть и смущалась каждый раз: собственный интерес казался слишком откровенным, бесстыдным. Но, кажется, Асир не возражал.

Теперь же оставалось лишь наблюдать, как ложится на талию виток за витком алый пояс, как сильные пальцы затягивают узел и струится алый шелк, падая на белую, расшитую серебром накидку. Красиво. Как исчезает за слоями пояса кривой кинжал с увенчанной рубином рукоятью, и такой же рубин сверкает в единственном перстне.

Лин облизнула внезапно пересохшие губы. Почему этот алый шелк напомнил вдруг о Лалии? Может, из-за запаха? Несмотря на открытое настежь окно, комната полнилась запахом митхуны, течки, секса и совсем немного — крови. И словно вчерашнее возбуждение не уходило — накатило с такой силой, что чуть не взвыла. Стоило лишь представить пальцы владыки в себе — вместо своих вчерашних попыток, почти бесполезных, вместо неприятных манипуляций Ладуша. А второй рукой чтобы взял за шею… и держал…

Асир поднял голову, смотрел внимательно, нет, пожалуй, рассматривал, сначала лицо, потом — с головы до ног. Наконец сказал:

— Нет. Не годится. Если я выпущу тебя к владыкам в таком виде, Лалия себе не простит. — И потребовал, быстро распахнув дверь: — Одежду для выхода госпоже Линтариене. Много!

— Много — зачем? — невольно спросила Лин.

— Выбирать.

Вспомнилась вчерашняя Лалия, скептически осматривающая ее выбор. Что она сказала? Не слишком удачно, но сойдет — кажется, так? Что-то еще про не самый торжественный случай. Лин чуть было не выпалила что-нибудь вроде: «Но я не умею выбирать! Не разбираюсь!» — но прикусила губу. Нет уж. Слишком будет похоже на истерики «цыпляток» перед каждым выходом.

Лучше вспомнить, как одевается Лалия. Ясно, что повторять бессмысленно — они слишком разные. Но уж оценить степень торжественности получится?

Асир подошел, обхватил ладонью затылок, потянул волосы, заставляя запрокинуть голову.

— Что с губами?

Кровь бросилась в лицо, Лин едва не застонала. И снова чуть не прикусила — это получалось почти бессознательно. Сдержалась в последний момент. Асир ждал ответа, и казалось немыслимым солгать, даже если бы он и не мог отличить правду от какого-нибудь дурацкого вымысла.

— Я вчера… перевозбудилась. Снимала напряжение. В купальне. Боялась, что услышат.

— И как? Сняла? — в голосе Асира послышались низкие, вибрирующие ноты, вторая ладонь легла на поясницу, и Лин потянуло ближе к нему, вплотную.

— Плохо, — призналась она. — Почти нет. — И выпалила вдруг, хотя еще мгновение назад не собиралась ничего такого говорить: — Мне нужен ты, а не собственные пальцы. И сейчас… тоже. Хочу, чтобы ты меня взял. Знаю, что времени мало, что Ладуш снова будет ругаться, и все равно.

— Ладуш будет прав. Рано, — рука в волосах сжалась крепче, Асир склонился ниже, почти касаясь губ. — Но есть одна идея. Как думаешь, мои пальцы справятся лучше?

— Да! — почти выкрикнула Лин, всхлипнула счастливо и повторила: — Да. Мне очень… Очень нравится. Очень возбуждает. Даже когда просто представляю.

— Разденься сама, — Асир выпустил ее и шагнул назад. Лин перевела дыхание. Руки подрагивали, когда расстегивала накидку — не поймешь, от смущения или предвкушения. Наверное, все же второе. Она помнила разговор с Асиром, когда призналась ему, почему так трудно демонстрировать свое тело. Помнила его слова. Хотя до сих пор было тяжело принять их, но… сколько можно, правда? Глупо не принимать правила другого мира, когда в свой дорога закрыта. Особенно, если по этим правилам живет тот, кого ты хочешь. Кому хочешь отдаваться. Если он желает смотреть — пусть смотрит. Пуговицы рубашки Лин расстегнула быстро и почти без смущения. Нетерпение захватывало, а оттого что Асир смотрел на нее — пристально, откровенно, — в промежности сжималось и пульсировало, как будто его пальцы уже были там.