Книга Воля владыки. За твоим плечом, страница 28 – Рия Радовская

Вошли клибы, сразу трое, оставили целый ворох одежды и с поклонами вышли. Лин они застали с наполовину снятой рубашкой, и она замерла, как будто… будто со спущенными штанами застукали! «Не паниковать! Они должны были решить, что я готовлюсь переодеваться, ничего больше!» — Лин старалась не думать, что клибы тоже наверняка унюхали ее возбуждение.

— Я жду, — негромко сказал Асир.

От двух простых слов по позвоночнику пробежали огненные мурашки, собрались в комок внизу живота и взорвались там. Лин рывком стянула рубашку, отбросила в сторону. Сняла лиф, пояс, шаровары… Лицо горело. Сейчас сама бы не поверила, что какой-то месяц назад спокойно переодевалась при владыке, волнуясь ничуть не больше, чем в раздевалке на работе.

Она подошла к Асиру, сглотнула и сказала:

— Я твоя.

Асир коснулся виска, прижал ладонь к щеке, жестко обвел большим пальцем губы.

— В кресло. Коленями. Лицом к спинке. Не вздумай снова кусать, я хочу тебя слышать.

— А… — взгляд метнулся к двери и вернулся к лицу Асира. Хотела спросить: а ничего, что услышит кто угодно? Клибы из обслуги, кродахи из охраны, та же Лалия? Не спросила. Сама не знала, что помешало. Может, мысль, что владыка не хуже нее представляет, сколько народу бывает за дверями его покоев. Или простой вопрос: «Кто тебе важнее, Асир или какие-то клибы?» — и тут же, словно ответом, голос Асира, тогда, на празднике: «Здесь нечего стыдиться».

Разве она стыдится желания отдаваться своему кродаху? Что за бред!

Кресло мягко прогнулось и спружинило под коленями. Лин сжала резную спинку вдруг вспотевшими ладонями. Дыхание участилось, сердце колотилось так, будто ее ждало что-то новое, неизведанное и слегка страшное. Будто Асир не засовывал в нее пальцев раньше!

— Не понимаю, что со мной, — призналась она. — Волнуюсь, как впервые.

Наверное, прозвучало глупее некуда, и к чему вообще все эти признания, если она попросила и уже вот-вот получит то, чего просила? Но почему-то не смогла промолчать. Как будто «хочу слышать» относилось не только к неизбежным стонам удовольствия, но и к таким вот глупостям.

Хотя почему нет? Асир ведь еще в течку сказал ей говорить обо всем: что именно чувствует, как ей нравится и как нет…

— Ты впервые получишь их так — выбрав сама.

Асир подошел ближе, Лин не видела его, но чувствовала, кажется, каждый шаг. Он не дотрагивался, и ожидание прикосновения с каждой секундой становилось все мучительнее.

— Но причина не только в этом. Ты меняешься. Я чую анху, нормальную, здоровую, жадную. Сегодня будет сложно. Очень. Терпи.

«Чую анху»… Лин ведь совсем недавно думала об этом. О собственных изменениях. О том, с какими чувствами на себя нынешнюю смотрела бы она прежняя.

— Да, я знаю, — призналась она. — Насчет перемен. Они… тревожат, наверное.

— Ладуш считает, я сошел с ума. Ты не готова к такой толпе кродахов. Но я хочу, чтобы ты пережила это сейчас. Сразу, а не постепенно. Если станет совсем невыносимо — скажешь.

Пальцы наконец толкнулись внутрь. Вошли сразу глубоко. Лин ахнула и прогнулась назад, вбирая в себя, насаживаясь резко. Вскрикнула — в самой глубине проникновение отдалось болью, не сильной, но неожиданной.

— Двух хватит, — будто поняв, в чем дело, сказал Асир и ухватил за бедро свободной рукой. — Замри.

На какой-то миг Лин даже дыхание задержала. Потом медленно выдохнула. Пальцы внутри ощущались так… ярко? Так отчетливо, слегка болезненно и в то же время приятно, и непонятный самой Лин инстинкт требовал двигаться, получить больше.