Книга Воля владыки. За твоим плечом, страница 79 – Рия Радовская

Когда перестала выгибаться в оргазме и слегка пришла в себя, Асир опрокинул ее на скамейку, в кучу мягких подушек. От перемены положения член ощутился в ней иначе, и накрыло снова. Лин застонала, громко, не сдерживаясь. Теперь сжималась вся — и мышцы внутри, и бедра, которыми стискивала бедра Асира, и руки, все еще сцепленные на его шее. И чем сильнее сжималась, тем ярче было удовольствие и тем громче стоны. Что-то пульсировало внутри, может, член Асира, а может, она сама, сейчас не сумела бы разделить, да и не хотела — зачем? Это наслаждение принадлежало им обоим, поровну, такое же жаркое, как солнце над Им-Роком, такое же сладко-пряное, как шербет, разделенный на двоих, и такое же безбрежное, как алые пески за стенами дворца. И больше всего на свете Лин хотела, чтобы оно не заканчивалось.

Но рано или поздно заканчивается все. Она обреченно-остро ощутила, как Асир выходит из нее, с усилием, преодолевая ее судорожное напряжение. «Ему нельзя… в меня», — вспомнила и постаралась расслабиться, отпустить. Почти невыносимое напряжение острого удовольствия сменилось сладкой и вялой истомой, Лин уронила руки и ноги, освобождая Асира от своей хватки, а он положил ладонь ей на живот, слегка поглаживая.

— Там так пусто теперь, — пожаловалась она. — Я помню, что нельзя, но как же хочется, чтобы ты кончил в меня. Хочу быть с тобой до конца, почувствовать, как это. И тебе… тебе, наверное, так было бы приятнее?

— И уж точно спокойнее, — сказал Асир, вытягиваясь рядом с ней на боку. — Но не думай об этом сейчас. Всему свое время. Лучше скажи мне, как скоро ты теперь сможешь выпить шербет на глазах у всех, не краснея? Готова тренировать выдержку, госпожа Линтариена?

— Боюсь, что никогда, и не в выдержке дело, — Лин, улыбаясь, положила руку на его плечо, провела кончиками пальцев. — Для этого придется забыть о тебе. А такое выше моих сил.

Хесса распахнула окно, с удовольствием внюхалась в запахи ночного сада, теплые и душистые. Позади вздохнула Сальма, только что вернувшаяся из купальни, подошла ближе, встала рядом.

— Прости за это все. И за истерику, и за то, что пришлось сидеть со мной и выслушивать.

— Совсем сдурела? — Хесса покосилась на нее и дернула плечом. — Не за что прощать.

Какая там истерика — ну покричала слегка спросонья и поревела, подумаешь. После того, что случилось, Хесса, честно говоря, ожидала и боялась другой реакции, бурной и неконтролируемой. Уж, наверное, другие клуши из сераля затопили бы слезами все покои шитанарского владыки и требовали неусыпного внимания толпы клиб и евнухов. Но Сальма ее удивила. Проснулась с криком и в слезах, но Хесса предусмотрительно позажигала в комнате все обнаружившиеся светильники — хорошо помнила, как сама шарахалась от каждой тени после очередной вязки с трущобными тварями.

Сальма узнала ее, едва проморгалась от кошмара, и почти сразу успокоилась. А потом они говорили. Сальме, похоже, нужны были свободные уши и, может быть, немного дружеской поддержки. Хесса не возражала, хоть и приходилось все время душить в себе ярость и кривиться от болезненных воспоминаний. Они притупились, да, но совсем забыть о прошлой жизни, наверное, до самой смерти не получится, как ни старайся.

— Ты голодная? — Вид у Сальмы был бледный до прозелени и помятый. Еще и фингал во всю щеку. Ну да, слегка побледнел, спасибо мази, что евнух притащил, но все равно заметно. Хесса поморщилась. Живот снова скрутило яростью. Знать бы, куда засунули эту мразь… Хотя нет, лучше не знать. Хесса понимала, что встреться с ним лицом к лицу — и снова она ввяжется в историю. Но как иначе, если даже на расстоянии бесит?