Книга Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины, страница 224 – Ри Даль

Тирам, пошатываясь, занёс меч над деревянным драконом, его лицо исказилось от пьяной ярости. Клинок в его руке дрожал, не столько от веса, сколько от хмеля, что бурлил в его крови. Он ударил по чешуйчатому брюху статуи, и звук глухого удара разнёсся по двору. Дерево треснуло, но лишь слегка — железный дуб, из которого был вырезан дракон, не поддавался так легко. Тирам выругался, его голос сорвался на хриплый рык, и он ударил снова, вложив в удар всю свою злость. Щепки полетели в стороны, но брешь всё ещё была слишком мала, чтобы разглядеть, что скрывается внутри.

Я стояла в нескольких шагах, держась из последних сил. Всё пошло не по плану. Ночь, тьма, тишина — всё это должно было быть на нашей стороне, но теперь, под яркими факелами и любопытными взглядами толпы, мы балансировали на краю пропасти. Тридцать мирендальских воинов, затаившихся внутри, наверняка чувствовали, как их укрытие содрогается под ударами. Я молилась, чтобы они держались, чтобы ни один из них не выдал себя раньше времени. Вдруг Тираму вообще не удасться пробить защиту?

Однако эта надежда таяла слишком быстро. Дракарий, тяжело дыша, снова занёс меч. Его лицо покраснело от усилий, пот стекал по вискам, а глаза горели безумным огнём. Он бил и бил, каждый удар сопровождался его рычанием и проклятиями. Толпа вокруг затихла, люди переглядывались, не понимая, что творится с их правителем. Его поведение было не просто капризным — оно было пугающе неуправляемым.

— Достопочтенный дракарий! — раздался голос одного из драконов-защитников. — Позвольте мне помочь. Мой клинок острее, и…

— Молчать! — рявкнул Тирам, резко обернувшись. Его глаза сверкнули, а меч в его руке качнулся в сторону воина. — Как ты смеешь мне указывать?! Ты, ящерица недобитая! Я сам справлюсь!

Не успел воин что-то ответить, как Тирам, в порыве ярости, ударил его мечом наотмашь. Клинок прошёл по лбу дракона-защитника, оставив глубокую кровоточащую рану. Мужчина даже не вскрикнул — он просто рухнул на землю, как подкошенный, его глаза потухли, а кровь начала растекаться по белому камню двора. Толпа ахнула, кто-то закричал, кто-то отступил назад. Я почувствовала, как холод пробежал по спине, а в горле встал ком.

Тирам сплюнул на землю, его лицо исказилось презрением.

— Ничего, — бросил он, будто говоря о сломанной игрушке. — Эти девицы из Дома Целлианы ещё нарожают. А ты, — он ткнул пальцем в сторону упавшего воина, — не смей мне перечить!

Толпа замерла в шоке. Даже стражники, стоявшие по периметру, переглянулись, не зная, как реагировать. Драконы-защитники, оставшиеся шестеро, напряглись, их руки легли на рукояти мечей, но никто не посмел возразить. Тирам был их повелителем, и его слово, даже пьяное и безумное, было законом.

Я украдкой взглянула на окна дворца, и моё сердце подпрыгнуло — в одном из них мелькнул силуэт. Маленький, быстрый, закутанный в тёмный платок. Санна. Она была уже на полпути к башне.

Моя девочка, моя храбрая малышка… Я сжала кулаки, молясь всем богам, которых знала, и самой Целлиане, чтобы она успела. Чтобы огонь зажёгся. Чтобы наша подмога увидела сигнал, даже если они ещё не готовы, даже если уверены, что атака начнётся лишь через несколько часов.

— Тирам, довольно! — раздался резкий голос Дардэллы. Она шагнула вперёд, её платье колыхалось, как тень, а глаза горели гневом. — Остановись, пока не натворил ещё больших глупостей!