Книга Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины, страница 50 – Ри Даль

Точнее так: я намеревалась сказать только половину правды, что вёз меня Брунар из столицы в Галес, и что по дороге случилось фатальное нападение. Но почему и по чьей воле я оказалась на попечении погибшего, говорить не думала. И точно также не словом бы не обмолвилась о собственной личности. Однако теперь выходило немного неловко, и я напряглась.

Старик шагал впереди неторопливо. Он двигался как раз в направлении мельницы. Теперь-то уж я заметила, что она полуразрушена. Мы миновали один двор, второй, третий, но мой провожатый никак не останавливался, а вёл всё дальше. И только я стала сомневаться, а туда ли вообще он меня ведёт, как впереди, во впадине, под сенью невысокой горы, завиднелось чьё-то жилище.

Старик показал в ту сторону:

— Тама жил Брунар.

«Жил»?.. Неужели каким-то образом сельчанин прознал, что Брунара уже нет на этом свете?..

— Давненько ушёл он, — со вздохом продолжал свой рассказ провожатый. — Год уж как, а то и два… С памятью у меня порой неладно — возраст, — он снова вздохнул и свернул по едва заметной тропке в какие-то заросли.

Тут моя телега проехать бы не смогла. Я оставила лошадь и побрела за стариком. Сердце в грудной клетке заколотилось вдвойне беспокойно.

Что за странная местность? Куда меня привели? Не похоже, чтобы тут кто-то жил… Всё кругом бурьяном поросшее, неухоженное, ветхое. Домик и пристройки вокруг, что я разглядела в конце маршрута, какие-то тусклые, чахлые.

— Простите, а… мы точно правильно идём? — решилась аккуратно спросить.

— Точно, — проворчал старик.

Больше ничего не объясняя, он подвёл меня к дверям дома. Пригнулся к земле, приподнял камень, уже почти сросшийся с землёй, оттуда вызволил ржавый ключ и отпер замок.

Не без тревоги я первой перешагнула порог. Меня встретила неприветливая пыльная полутьма, разрезаемая длинными полосами света, льющегося из окон. И в этих световых дорожках плыли и переливались крохотными искрами пылинки. Дом, возможно, некогда зажиточный, сейчас выглядел понурым и одиноким.

— Как ушёл Брунар, так совсем некому стало за хозяйством следить, — пояснил старик. — Нира мать доходила, а на всё сил-то не хватало. Больно юная. Она всё отца ждала, да не дождалась…

В недоумении я повернулась к старику:

— То есть как?..

Он посмотрел на меня хмуро и печально, а потом сказал:

— Ушла Сималла, предстала пред Оком Целлианы. И Ниру с собой забрала.

— Что?.. — сердце, до этого бившееся беспокойно, резко остановилось и упало куда-то в пятки.

Старик просто пожал плечами:

— Хворь какая-то. Может, плодов несъедобных набрали, может, другое чего напало, а обе слегли.

От шока я не знала, что говорить. Сделала несколько шагов вперёд, дошла до стула, одиноко стоявшего у стены, и тяжело опустилась на него.

На некоторое время воцарилось молчание. Не на то я рассчитывала, не за тем шла сюда столько дней, чтобы прийти фактически в тупик. Выходило, что дракаты стало попросту некому отдавать, но даже это совсем не утешало. Никакая сумма не равняется человеческой жизни. Тем более, двум жизням. И уж совсем тем более — трём…

— Оно ведь как бывает, — меж тем продолжил старик буднично, словно и не было никакой паузы в разговоре, — держатся люди, держатся хоть за маленькую надежду, а как надежда пропадает, так и силы заканчиваются. Не верила Сималла, что Брунар вернётся. Говорила, что чует, сгинет он за эти заработки. Он же с Райландом Колючим связался, — недовольно прибавил и поморщился.