Книга Попаданка под прицелом, страница 109 – Женя Сталберг

Николас вытянут как струна. Он напряжён, его взгляд холодный и расчётливый. Так и должно быть, лишние мысли солдату будут только мешать. Вероятно, благодаря этому я сдержала слёзы, чтобы не отвлекать его от главного. Я должна быть сильной, и он должен знать это. Моя работа – заботиться о нём, и пока это то, что в моих силах.

Несомненно, я горжусь мужчиной, которого выбрала. Чувство долга среди военных естествен, и в нём нет ничего удивительного. Однако в это мгновение моя душа болела. Безысходность оплела нутро льдом, сковала его.

Страхи всплыли на поверхность, заставляя тело дрожать.

Смотреть, как он уходит, – невыносимо. Трудно дышать, словно с его уходом исчезает воздух. Тем не менее я не подала виду и с абсолютно невозмутимым видом наблюдала, как часть моей души отдаляется, а вскоре исчезает вдали, оставляя меня наедине с самой собой.

Встретимся ли мы снова?! Остаётся лишь молиться.

Три месяца спустя

Раненые поступали в лазарет пачками. Мы едва успевали ежедневно помогать всем. Никто не стоял в стороне, работали в две смены. Проводили первую медицинскую помощь, внеплановые экстренные операции, заботились по мере наших возможностей.

Однако, несмотря на загруженность, мои мысли не покидал Николас. Его героический лик до сих пор стоял перед глазами: сцепленная челюсть, сжатые губы, чуть вздёрнутый нос с маленькой горбинкой, напряжённый сосредоточенный взор.

Только после отбытия Николаса я поняла, насколько он похудел. Его лицо осунулось, конечно, не имело болезненный вид, но всё же. А спустя три месяца нахождения на линии фронта, он наверняка похудеет ещё больше. Да и чёрт с ним, если просто похудеет. Главное, чтобы вернулся целым и невредимым.

Словно гром среди ясного неба, на пороге лазарета появился солдат и завопил во всё горло:

– Это старший унтер-офицер! Помогите ему! Он тяжело ранен!

Всего на секунду я застыла и затаила дыхание, но в другую – сорвалась с места.

Я понимала, что старших унтер-офицеров в дивизионе не один и не два, но что-то защемило внутри. Что-то внутри подсказывало, что это Ник. Он в беде.

Я выбежала из-за угла и столкнулась с Лили.

– Кто это?! – выкрикнула она.

– Николас Эльсен!

Ватные ноги принесли меня к нему. Каким-то чудом я устояла и не упала в обморок на месте.

Вид возлюбленного заставил меня одеревенеть:

– О, Боже…

Он стал неузнаваем: лицо укрывал слой засохшей грязи и крови, бедренная кость сломана и торчит…

От открывшейся картины сердце защемило.

– Доктор Баерт, кажется, он не слышит! – тревожно проорал взвинченный солдат.

Я бросила взгляд на жидкость, просачивающуюся с внутреннего уха. Ликвора. Чёрт.

– У него травма головы, – больше сама с собой рассуждала, нежели с кем-то другим.

– Доктор, вы же сможете ему помочь?!

– М-мне придётся очень-преочень нелегко… – выдохнула я.

Парень испугался и на какой-то момент потерял дыхание. Лили в это время заплаканная кричала на улице, выясняя, где Артур.

– Он открыл глаза! – очумело проорал один из солдат. – Он очнулся!

– Не кричите! – шикнула на него, обливаясь потом.

У Ника черепно-мозговая травма, наверняка, каждый звук, словно лезвия, вонзаются в голову. А этот вопит как дрянная куропатка.

Его тревога однозначно передавалась и мне. Я привыкла, что холодный врачебный рассудок помогает в экстренных случаях. Помогает закрыть глаза на чувства. Это в моей крови по отцовской линии. Однако рядом с Николасом моё спокойствие трескается, как тонкий слой льда под натиском.