Книга Попаданка под прицелом, страница 110 – Женя Сталберг

– Ник, милый… – мне стало плевать, что рядом с нами чужие люди, или мои и его товарищи.

Раньше я избегала нашей близости у кого-либо на глазах, но сегодня всё не важно. Мне хотелось дотронуться его, быть рядом, утешить, но одновременно с этим боялась причинить боль. Кажется, даже лёгкое прикосновение нанесёт ему вред…

Его нога искромсана, судя по всему, шрапнелью, из макушки хлещет кровь. Я аккуратно отняла от раны окровавленные бинты, чтобы понять, с чем придётся иметь дело.

На миг глаза Ника нашли мои. Его взгляд абсолютно потерянный и неосознанный, с оттенком паники. Очень многие после травмы не понимают, что с ними произошло, где они. Но видеть все эти эмоции на лице любимого – невыносимо. Он был таким сильным и крепко сложенным, а теперь его тело рассыпается. В такие моменты понимаешь, что не существует неуязвимых.

Ник промямлил что-то, как ребёнок, заплетающимся языком, и его зрачки спрятались за веками.

ОН ПОТЕРЯЛ СОЗНАНИЕ.

Воздух выбило из лёгких с шумом. Всё внимание лазарета почему-то направлено на меня и на Ника, а он так уязвим. Окружающие нас люди даже ничего полезного не делают. Меня это разозлило. Это мой близкий, а они как раз таки привыкли действовать, а не застывать на месте от изумления, удивления или любопытства. В дивизионе находится множество раненых, на которых у нас и так едва хватает времени. Сейчас не время поддаваться шоку.

Я прикатила каталку с Николасом в хирургическую комнату и резко остановилась.

– Уходите.

– Что?! – переспросил другой мой коллега. Его глаза превратились в монеты. Все люди, окружившие Николаса, застыли, глядя на меня.

– Я сказала: уходите! Если вы мне понадобитесь, я вас позову.

Никто даже не подумал уйти. Они переглянулись между собой, обдумывая, не тронулась ли я умом от потрясения, глядя, в каком состоянии мой любимый.

– Пошли вон: я сказала! – толкнула я одного, а потом второго военного. – Выведите остальных из стерильного помещения!

Конечно же, благодаря всем им оно перестало быть таковым, тем не менее мне необходимо оправдание. Мне требовалась минута тишины, чтобы понять, что я должна сделать для Ника, чтобы его спасти. Мне не нужны лишние свидетели этого процесса.

Так… Думай… Думай, Элина. Это не Ник, это старший унтер-офицер.

Главные очевидные травмы: черепно-мозговая и закрытый перелом бедра. Мне бы поскорее заняться ногой, но мозг намного важнее, потому заняла место прямо над головой, в конце каталки.

Под слоем грязи и крови кожа Николаса побледнела и приобрела болезненный серый оттенок.

Моё лицо сморщилось, когда пришлось прикоснуться кончиками пальцев к вискам Ника. Я беспрерывно утешала себя, что так нужно. Это ради его блага. Пыталась успокоиться. Я слишком часто видела запущенные случаи, чтобы испытывать надежду.

Как только взглянула внутрь его организма, чуть не упала из-за ослабевших ног. Одна сила воли удержала меня на месте.

Я никогда в жизни не прощу себя, если брошу всё как есть и отчаюсь. Не прощу, если брошу его в такой час, когда он больше всего нуждается во мне. В целителе.

Сейчас не время жалеть себя, сетовать на судьбу или плакать. Я должна оставаться доктором, хирургом, лекарем. Ради него.

Работы по восстановлению сосудов и черепных нервов не описать как много. Одна барабанная перепонка лопнула, из-за чего оттуда потекла кровь. Я попыталась наладить работу главных сосудов, которые могут привести к его смерти.