Книга Холли внутри шторма, страница 99 – Тата Алатова

— В своих интервью Холли часто говорил, что нигде не задерживается больше трех месяцев, — согласилась с ним Тэсса.

— А теперь вы должны умолять меня остаться, — подсказал им Холли.

Маленькая, но сильная рука легла на его локоть, и он вздрогнул от неожиданности. Тэсса всегда передвигалась неслышно, и он совершенно не почувствовал, как она подошла к нему.

— Мне очень хочется велеть тебе остаться, — сказала она тихо. — Я могла бы тебя даже заставить, знаешь об этом? Моргавр бы не выпустил тебя из деревни, если бы я его об этом попросила.

— Ты сделаешь это? — с замиранием сердца спросил Холли. Его никогда не заставляли ничего делать, и при мысли о том, что Тэсса могла бы сотворить такое, становилось жутко и сладко одновременно. Ох, как бы он стенал и страдал, вот бы они тогда узнали, почем фунт лиха!

— Нет, — ощутилось движение воздуха, прикосновение губ ко лбу Холли, — но ты не представляешь, как сильно мне этого хочется.

Холли едва не заурчал от удовольствия.

Дубина, ты же это слышал?

Тэссе очень хочется, чтобы он остался с ними!

— Я решил позвонить Мэри, чтобы объявить ей вовсе не о том, что собираюсь вернуться. А о том, что останусь в Нью-Ньюлине, — торжественно и самодовольно объявил он. Тэсса быстро выдохнула и даже всхлипнула. Ох-ох, как хорошо.

— Эй, Фрэнки, — продолжал Холли бодро, — мне нужна полноценная мастерская и рабочий кабинет. Не могу же я и дальше покорять этот мир из захламленной гостиной. Вам вообще не стыдно за то, в каких нечеловеческих условиях прозябает гениальный художник?

— Значит, нужно заказать стеклянные витражи, — Фрэнк даже не огрызнулся в ответ, неслыханное дело. — Для мастерской же нужно много света, правильно?

— Правильно, — торжествующе воскликнул Холли. — И я хочу белые стены… Но ты не сможешь выбрать краску без меня, у белого невероятно множество оттенков и нюансов. Такой дубина, как ты, никогда в жизни в них не разберется. Ох, и мне нужно заказать много-много всего, караул, столько хлопот! Ну что вы лежите без всякого дела, немедленно вставайте и начинайте думать, как сделать мою жизнь лучше.

— Тэсса, дай ему по лбу, — взмолился Фрэнк.

Ну наконец-то! Сколько нужно распинаться, чтобы вывести его из себя?

Тэсса легла рядом и обняла Холли за талию.

— С чего вдруг такое решение? — спросила она.

— Ты знаешь, — ответил Холли, мигом растеряв свою дурашливость, — в последнее время мои картины выходят из-под контроля, а ты их видишь и чувствуешь, как никто в этом мире. Вдруг я уеду и без тебя нарисую что-то жуткое? Кто тогда будет в этом виноват? Думаешь, я хочу сам из-за такого переживать? Ни за что. Так что я буду нести вам счастье и радость, ты будешь приглядывать за мной, а Фрэнки… ну не выгонять же его на мороз.

— Ты договоришься сегодня, — мрачно предупредил его Фрэнк.

Холли радостно рассмеялся, а потом застонал от головной боли.

Так и получилось, что сначала они проспали едва не до обеда, потом снова съездили за строительными материалами, потом Холли застрял в художественном магазине при галерее, потом ему приспичило сделать несколько набросков рыбного рынка, и выехали из Ньюлина только после того, как солнце начало садиться.

Тэсса села за руль огромной неповоротливой фуры, Холли с Фрэнком поцапались, кому сидеть рядом с ней, победил Фрэнк, и Холли надулся. Он молча уставился в окно, отодвинувшись как можно дальше, и прикинулся статуей, изящной, но трагичной.