Книга Люся, которая всех бесила, страница 12 – Тата Алатова

Зачем Великий Морж поставил ее перед таким выбором?

Наверняка проверял, старый садист. Все-то ему интересно, как Люся поступит в той или иной ситуации. По закону? По-человечески?

А продавать фальшивые таблетки – по-человечески?

Вернувшись на кухню, Люся села на табурет и уткнулась лбом в теплое дерево столешницы. Осина. Мебель из этого дерева пользовалась неизменным спросом.

Травмированная нога, как обычно по вечерам, немилосердно ныла.

– Ниночка Петровна, – жалобно спросила Люся, – почему же жить-то так трудно?

– Трудно ей, – фыркнула старушка, – выдумала! Вот если у тебя сын – поганец, а внук – слизняк, вот это трудно.

– А давайте выпьем, – предложила Люся. – Чувствую, нам сегодня прям надо.

– А давай, – согласилась Нина Петровна. – И правда надо.

Она достала из морозилки бутылку, ловко разлила по стопкам ледяной водки и быстро нарезала соленые огурцы.

– Так вот, значит, стоит Хэ Су на коленях под дождем, мокнет, бедняжка. И тут появляется Ван Со и накрывает ее своим плащом. Мурашки, Люсь, мурашки! – тяпнув, крякнув, завела свое Нина Петровна.

Люся засмеялась. Ее отпускало.

К черту Баринова. Пусть сам выкручивается. Она мошенников прикрывать не нанималась.

– Люсь, а Люсь?

– М-м?

– А как ты думаешь, кто сексуальнее – Хиддлстон или Камбербэтч?

– Что? – удивилась Люся и открыла глаза.

Шесть тридцать утра. Нина Петровна сидела на краешке ее кровати и что-то увлеченно строчила в фанатских пабликах.

Открыв свой телефон, Люся убедилась, что материал о русалке вышел четко по расписанию и в такую рань уже собрал несколько тысяч просмотров и сотни комментариев.

Довольно потянувшись, она скинула одеяло, предвкушая насыщенный день.

– Голая по квартире не ходи, – не отрываясь от мобильника, предупредила Нина Петровна, – внук будет завтракать с нами.

– Здесь? Почему? – Люся остановилась посреди спальни, нетерпеливо переминаясь, – ей хотелось быстрее рвануть навстречу приключениям.

– Потому что я не вынесу его и по утрам тоже. – Соседка раздраженно дернула плечом. – Будешь моим громоотводом.

– Я могу быть только громоприводом, – предупредила Люся и скрылась в ванной комнате.

Отец любил, чтобы к завтраку все были одеты, причесаны и сияли бодростью духа. И всю жизнь Люся сначала собиралась, а потом садилась за стол, даже когда ютилась в общаге и на завтрак у нее была вчерашняя гречка, приправленная кетчупом. Привычка, что поделать.

Сегодня, когда встреча с Дедом-Дубом не входила в планы, можно было себе позволить и яркий макияж, и короткую юбку, и броские украшения. Две косы – тоже папина причуда, которой Люся следовала до сих пор, кольца, цепочки, стринги, чулки, пуш-ап, замша и шифон, эклектика и фьюжн… Порой казалось, что женщиной быть слишком сложно. А бронебойной женщиной – и вовсе тяжкий труд. Все это – доспехи на каждый день – весило сто тысяч тонн.

Когда Люся появилась на кухне, Ветров уже сидел за столом.

Начальник видовой полиции, бывший когда-то мальчиком-мажором с иллюзиями о вседозволенности, читал новости в телефоне. Глаза его побелели от ярости.

Вчера был его первый рабочий день в новой должности, и он обернулся грандиозным провалом: ведь это подчиненные Ветрова не допросили русалку как жертву. Это Ветров подписал решение о казни на рассвете.

Никогда в жизни у Люси не было возможности наблюдать, как объекты ее деликатной интернет-критики читают репортажи о себе в режиме реального времени.