Книга Люся, которая всех бесила, страница 144 – Тата Алатова

Такого вопроса Люся ожидала меньше всего на свете. Никто и никогда не спрашивал о подобном.

Он что, решил ее добить?

– Нельзя же оставлять тебя на морозе, – продолжал Ветров задумчиво, – ты наверняка окочуришься от холода. Засунуть тебя за пазуху?

– Не надо меня никуда засовывать! – завопила она, выведенная из себя даже мыслью о подобном непотребстве.

– Тогда что?

Люся обреченно застонала. Не отцепится весь.

– Лучше всего найти какую-нибудь коробку, – объяснила она уныло, – и поставить рядом со мной. Я сама туда заберусь. Потом отвезти меня домой, оставить коробку на полу спальни и закрыть дверь.

– А за пазуху почему нельзя? Там теплее.

– Паш, ты просто варвар какой-то! Ну представь, тебя будет хватать ужасный страшный великан, а все, что ты можешь сделать в ответ, – лишь заквакать!

– Понял. А если я поцелую лягушку, мне придется на ней жениться?

– А-а-а! Бесишь!

Он снова тихонько засмеялся и поднялся.

– Люсь, я медленно. Шаг за шагом. Скажешь, если станет плохо.

– Давай.

Она следила за тем, как он неторопливо, с остановками, спускается по лестнице.

Вроде и правда фонило от него слабее. Еще не пряности, да, но уже и голова не взрывалась.

Ну и стоило так психовать?

Подумаешь, папаша с наставлениями в город вернулся. Подумаешь, яг Коля дурак. Подумаешь, Китаев чудит.

Дела-то житейские.

Люсе хотелось доспорить из-за медицинского освидетельствования, доругаться, доказать, что Ветров не прав, но она понимала, что лучше это сделать, когда они доберутся до дома и смогут разойтись в разные комнаты, если что.

– Дашь ключи от конторы? – спросил Ветров, замерев в шаге от нее. – Ребята закончат и закроют.

– Они на моем столе лежат. И там еще Стас спит. Пусть разбудят, когда уходить будут.

– Охраннички, – фыркнул он и осторожно положил ладонь на ее щеку.

Прикрыв глаза, Люся осторожно втянула воздух. Кивнула.

И тогда он все-таки обнял ее – очень бережно, как стеклянную.

– Все, – прошептал в волосы, – все, Люсь. Не реви.

– Я правда напоминаю тебе твою мать? У тебя эдипов комплекс или что?

– Между прочим, бедняга Эдип изо всех сил старался избежать женитьбы на матери, даже отправился на чужбину, лишь бы не встретить ее. Никогда не понимал, почему извращенец Фрейд назвал этот комплекс именем Эдипа.

– Ты мне зубы не заговаривай.

Ветров чмокнул ее в макушку, отстранился и застегнул чертову молнию на куртке.

– Когда ты растешь мареном, – он взял ее за руку и повел вниз, – быстро привыкаешь к тому, что не вызываешь у людей особой симпатии. Даже моя бронебойная бабушка время от времени жаловалась, что у нее от меня мигрени. В четырнадцать тебе кажется это ужасно несправедливым – ты ведь не специально. В тридцать пять находишь в этом определенные преимущества. Но иногда, в такие дни, как сегодня, чувствуешь себя снова четырнадцатилетним.

– Наверное, все подростки уверены, что жизнь обошлась с ними несправедливо, – заметила Люся.

Они прошли через стоянку, Ветров щелкнул брелком, открывая и заводя автомобиль, и распахнул для нее дверь.

– Забыл прогреть, – вздохнул он.

Люся села в холодный салон и направила на себя теплый поток воздуха климат-контроля.

– Моим самым страшным страхом было, что я не смогу снова стать человеком, – продолжила она, пристегиваясь. – Я даже завидовала Катьке: хорошо быть ярилкой! Никаких болот, никакой архаичной формы. Все тебя любят и готовы на руках носить.