Книга Люся, которая всех бесила, страница 149 – Тата Алатова

– Нина Петровна! – Максим Анатольевич мечтательно заулыбался. – Очаровательная! Как она поживает?

– Волнуется за внука, – резко ответила Люся. – Я здесь по ее поручению.

– Ах вот как. – Максим Анатольевич снова взялся за телефон. – Нина Зиновьевна, когда Василий Тимурович появится на этаже, вы его сразу ко мне пните, а то он пока со всеми медсестрами не пофлиртует, не уймется, донжуан наш… У Ольги Сергеевны? Так ведите сюда под белы рученьки! Идет! – И он снова широко улыбнулся, шмякнул трубку на аппарат. – Да не переживайте вы, у нас реаниматологи на той неделе дамочку откачали… а у нее семь хронических да острый бронхит с панкреатитом сверху… И ничего, жалобу сегодня накатала, что ее кормят плохо! А как ее кормить с панкреатитом? Вот, извольте, – и он сунул Люсе под нос листок бумаги, исписанный мелким бисерным почерком. – Целая поэма! Я говорю: милая моя, так у вас…

– Этот ваш донжуан, – перебила его Люся, – он вообще хороший врач? Опытный?

– Краснов-то? Самый опытный из наших ординаторов, – заверил ее Максим Анатольевич пылко. – Такой любознательный юноша, прелесть!

Люся не удержалась от кислой мины. В данный момент своей жизни она предпочла бы мудрую старость любознательной юности.

Донжуан, ординатор и прелесть оказался лопоухим рыжеволосым детиной, покрытым веснушками. Он влетел в кабинет главврача с таким ускорением, будто его и правда кто-то пнул с той стороны.

– Ой… Здрасте! Вызывали, Максанатолич? – скороговоркой выпалил он и замолчал, уставившись на Люсю.

– Павел Ветров, контакт с трясовицей, – сказала Люся, у которой нервов на ответное «здрасти» уже не было. – Жить будет? Непоправимого вреда здоровью нет?

– Жить будет, непоправимого вреда нет, – молодцевато отрапортовал Краснов. – Да там…

– Минутку. – Люся сделала ему знак помолчать и набрала номер на быстром наборе. – Нина Петровна, я вас на громкую связь поставлю. Тут лечащий врач Паши.

– Бабушка, – пояснил главврач со значением.

– Добрый день, – строго сказала старушка.

– Добрый, – немного испуганно пробормотал Краснов, приблизился к Люсе и заговорил куда старательнее, прямо в микрофон. Видно было, что такое «бабушка», этот молодой банник знал не понаслышке. – Павел Ветров был доставлен сегодня утром с атипичным столбняком, вызванным контактом с трясовицей, а именно – укусом за палец. Указательный, – подумав, добавил он. – Зону укуса санировали, первую дозу сыворотки ввели в «скорой», вторую введем через несколько часов, по протоколу. Течение атипичного столбняка экстремально быстрое, инкубационный период длится не несколько суток, а примерно час. Состояние стабильное, средне-легкой тяжести, пациент в сознании, тахикардии нет, дышит самостоятельно. Согласно медицинскому браслету пациент – марен, значит, на нашей стороне видовые способности к самоисцелению плюс повышенный иммунитет и немного ускоренная регенерация. Больной в сознании, температура тридцать семь и одна десятая, судороги редкие и слабые. Ближайшие сутки – полный покой, затемненное помещение, интенсивная терапия и никаких визитов.

– А завтра? – тут же спросила Нина Петровна.

Краснов посмотрел на начальника.

Максим Анатольевич тоже вытянулся вперед, к мобильнику Люси.

– Пусть Людмила Николаевна приходит завтра после обхода, часиков в девять-десять, – сказал он как будто заискивающе. – Если будет все хорошо, то мы ее ненадолго пропустим. Нина Петровна, здравствуйте! Очень рад вас слышать!