Книга Люся, которая всех бесила, страница 224 – Тата Алатова

Китаев не стал приглашать Люсю ни в ресторан, ни на очередную хату, ни в свой кабинет.

Они встретились на склоне, откуда открывался вид на весь город.

Люся вышла из своей машины, добежала на лютом ветру до машины Китаева и забралась в салон.

Внизу зажигались огни, день перетекал в ранние сумерки, начинала кружить вьюга, а Люсе было тепло и сытно.

Пирог у Лидии Борисовны получился изумительным.

– Я тебя о чем просил? – рявкнул Великий Морж. – Забыть о Викторе Ветрове. А ты теперь с расспросами по людям бегаешь?

Ага. Значит, намерен ругаться.

Совершенно непродуктивно, если бы кто спросил Люсино мнение.

– Он напугал меня, – ответила она. – Это тот самый страх, который всегда испытывает женщина, когда перед ней мужчина, способный к насилию. Мы чувствуем такие штуки на уровне подсознания.

– Ты – чувствуешь, – огрызнулся он. – Ты нижний арх, Люся, у тебя интуиция. Остальным повезло меньше.

– Олег, ты мне расскажешь, что случилось пятнадцать лет назад?

– Расскажу, – неохотно отозвался Великий Морж. – Все равно ведь ты как бульдог, Люся. Вцепишься, хоть водой обливай, и то не поможет.

– Я – твое творение, – напомнила насмешливо, – так что претензии не по адресу.

– Я больше чем уверен, что в итоге Галатея возненавидела Пигмалиона. И ты когда-нибудь возненавидишь меня, если еще нет.

– С ума не сходи, – попросила она сердито. – Я срываюсь с твоего поводка, это правда. Но я всегда, при любом раскладе на твоей стороне. Это константа.

– Пятнадцать лет назад Виктор Ветров переступил все границы, – сказал Великий Морж угрюмо. – Загнал мою Настюху в угол, распускал руки. Напугал девочку.

Он так сильно вцепился в руль, что пальцы побелели. Люся осторожно расцепила его руки и накрыла своими ладонями.

Наверное, она не была удивлена. Наверное, она ощутила, что Ветров-старший способен на подобное – там, в тесноте своего коридора.

– Он всегда был несдержанным, избалованным, вздорным, – продолжал Великий Морж. – Единственный ребенок, родители были готовы своего Витеньку на руках носить. Его отец работал как одержимый, типичный яг с идеалами и верой в закон. Нина спускала сыну слишком многое, тогда она еще думала, что с любовью нельзя переборщить. О том, что Виктор поглядывает на нашу Настю не так, как на ребенка друзей семьи, впервые сказала моя жена. Мы были на шашлыках у Ветровых, и она заметила, что он… «Он смотрит на Настю как на добычу», – вот что она сказала. Я, признаться, не придал ее словам большого значения, Лена всегда любила все преувеличивать, ей повсюду мерещились опасности.

– Домовиха или лада?

– Бояна. Просто очень тревожная и с богатой фантазией. Однако на всякий случай я решил перевести Настю на другую работу. Привиделось моей жене или нет, но лучше было подстраховаться. К тому же мои отношения с Виктором становились все хуже. Он окончательно зарвался, и я предупреждал его, что все это плохо закончится. Димка-то был слеп как крот, когда дело доходило до его сыночка. Понимал, что тот великий комбинатор, но как-то… не знаю, не хотел видеть, как далеко все зашло. Яги идеалисты, порой они отказываются понимать, как несовершенны этот мир и твари, его населяющие. А у меня стопка документов росла и росла, и надо было принимать решение: или идти со всем этим к Диме и решать, что делать с его наследником, или самому пытаться приструнить Витьку. Думаю, мои нотации и вывели его из себя, он начал приставать к Насте мне назло, а потом, как обычно, его вынесло за сплошные. Тормоза-то давно отказали.