Книга Люся, которая всех бесила, страница 60 – Тата Алатова

Ветров поднял голову, глядя ей прямо в глаза. Он был спокоен, поэтому Люся легко выдержала его взгляд.

– Ладно, – с неожиданной покладистостью согласился он, – перешли мне это фото. Завтра напишешь заявление, откуда оно взялось.

– Носов напишет, – отмахнулась Люся, – каналами он заведует.

– Ну да.

Ветров отправился на кухню в поисках еды. Люся поплелась за ним.

– Послушай, – сказала она, – то, что ты устроил утром, было действительно отвратительно, знаешь?

– О, ты купила продукты.

– Ты не можешь причинять мне физический дискомфорт. Никогда, ни при каких условиях. Ты же взрослый человек, умеешь держать себя в руках.

– А кефира нет?

– Давай разложим все по полочкам. У тебя, Пашенька, твоя работа, уж не знаю, зачем она вообще тебе понадобилась. У меня – своя. Ты не одариваешь меня милостями, моя защита – это, во-первых, твои непосредственные служебные обязанности, а во-вторых – часть договора с Китаевым. Ты просто вкладываешься в свое повышение, а не спасаешь взбалмошную деву в беде.

– Может, сварим пельмени?

– Со своей стороны я никогда не давала обязательств прикрывать грязные делишки твоей семьи. Я честна с тобой и делюсь информацией. Но точно так же я буду делиться информацией с читателями – в том объеме, в каком посчитаю нужным. Здесь нет ничего личного. И я прошу тебя вести себя соответственно. Потому что твои утренние показательные выступления были капец какими личными.

– Я сорвался. – Ветров захлопнул дверь холодильника, повернулся к Люсе и хмуро уставился на нее. – В свою защиту хочу сказать: у тебя чувствительность выше стандартной. Ты реагируешь на меня сильнее, чем все остальные. Индивидуальная непереносимость или что-то в этом роде.

– Ты тоже на меня реагируешь слишком остро.

– Да потому что ты меня бесишь! – честно сообщил он. – Ничего не могу с собой поделать. И твое тотальное недоверие тоже бесит.

– Хороша бы я была, если бы верила всем на слово. Первое и главное правило журналиста: всегда проверять факты.

– Ты помнишь, кому ты это рассказываешь? – уточнил он язвительно. – Я вроде как опер.

Однако Люсю нелегко было заставить замолчать, когда молчать она не хотела.

– Представь ситуацию, когда к тебе приходят два оппонента и у каждого своя правда. На чью сторону ты встанешь? Того, кто кажется тебе честнее, или того, у кого доказательств своей правоты больше? Я просто не могу принять за истину твое утверждение, что ты или твой отец не знали про убийства навей в этом клубе.

– Ты поэтому полезла сегодня к охране? Испугалась, что за твою безопасность отвечает убийца? – криво усмехнулся он.

– Может быть.

– Хреново тебе, наверное, живется, Люсенька.

– Нормально, – ответила она почти искренне. – Просто не надо идти на поводу у эмоций, и все как-нибудь образовывается.

– И чем тогда ты отличаешься от бездушных навей?

Эта фраза вывела ее из себя словно по щелчку.

Раз! И уже не хочется ничего раскладывать ни по каким полочкам, а примитивно вцепиться в космы проклятого марена и завывать на манер булгаковской Маргариты: знай ведьму, знай!

Люся даже спрятала руки за спиной, чтобы не поддаться порыву.

Он тихо рассмеялся и, повернувшись к ней спиной, снова закопошился в холодильнике.

Люся, размеренно дыша, отступила назад.

Шаг. Еще шаг.

Да пошел он к черту.

Поговорили, называется, как взрослые люди.