Книга Идеальная Эльза, страница 133 – Тата Алатова

– Не совсем. Мне нужно, чтобы вы оставались рядом со мной.

– Хм. Вовсе не дорогая цена, – усмехнулась она и поцеловала его. Волосы упали на лицо Кристиана. – В вас, – прошептала Эльза ему в губы, – удивительным образом сочетаются деловая хватка, практичность и искренность ребенка. Меня то и дело ставит все это в тупик. Я иногда думаю, что вы видите меня в каком-то ином свете. Принимаете за человека, которым я не являюсь. Возможно, такое отношение пробуждает во мне тщеславие.

– Боже, я разбудил в вас кокетку, – рассмеялся Кристиан.

– Что касается вашего щедрого предложения, то извольте. Полагаю, сейчас мне для счастья нужно, чтобы вы остались со мной до утра.

И Кристиан остался.

Кристиан и сам не понимал, какую тяжесть носил на плечах до того, как Эльза сняла ее.

Помимо своих переживаний из-за того, что его чувства вышли из-под контроля, он взрастил в себе извечную мужскую вину, которую охотно поддерживали в нем все близкие женщины.

Кристиан еще в детстве догадался, что его слабая, болезненная мать порой притворялась более несчастной, чем была на самом деле. Тогда он не понимал причин, но после того как сам вступил в брак, все сложилось в ясную картину.

Берта была ему другом с юных лет, но, став женой, сильно переменилась. Редкие супружеские обязанности она принимала с мученическим стоицизмом, дети ее утомляли, а на Кристиана обрушивался град упреков из-за того, что он слишком много времени уделяет делам компании. И вообще живет в свое удовольствие.

С годами он привык чувствовать себя виноватым перед Бертой, а потом – и перед Аделью. Капризная, эмоциональная, вспыльчивая, та устраивала сцены каждый раз, когда Кристиан собирался домой к жене. Несмотря на то что он утомлял Адель своим присутствием, что часто раздражал, что был для нее всего лишь источником существования, сцены оставались обязательным атрибутом их отношений. Видимо, так Адель изображала страсть.

Катарина однажды с усмешкой объяснила ему: женщины в этом мире находятся в слишком зависимом положении и у них слишком мало рычагов давления.

Виноватый мужчина – покорный мужчина.

Эльза была первой, кто не пытался воспользоваться этой тактической уловкой.

Она прямо заявила, что сама несет ответственность за свои решения, и это выходило за привычные рамки. Возможно, все дело было в том, что у нее не было матери, которая поделилась бы с ней женской мудростью.

Для человека, который рос одиноким во враждебном мире, она казалась слишком спокойной, воспитанной и разумной, но время от времени Кристиан задавался вопросом, какие раны кровоточат под маской ее невозмутимости.

Этой ночью его окутало необыкновенной нежностью. Эльза умела пробуждать в Кристиане и необузданность, и ярость, и страсть, сейчас же ему хотелось не обладать ею, теряя себя от похоти, но целовать медленно и долго. Ночь таяла на кончиках его пальцев, а он все никак не мог оторваться от коленей и плеч Эльзы, от ее груди и шеи, от рук и скул.

Утомленная, зацелованная, заласканная, она уснула уже под утро, а Кристиан лежал рядом, потрясенный, благодарный и удивительно умиротворенный.

Спустя несколько дней Эльза зашла к нему с пачкой документов.

– Готово, – объявила она, довольно улыбаясь. От нее будто исходило тихое сияние. – Мэтр Шварц и господин Бенц подготовили учредительные документы. Ну что, господин Эрре, согласны ли вы, будучи в ясном уме и твердой памяти, стать банкиром?