Книга Горгона и генерал, страница 67 – Тата Алатова

— По-твоему, я такой жалкий? — мрачно буркнул в ответ Трапп.

В гостиной появилась Эухения в кокетливом сером платье и с корзинкой в руках.

— Горячие пирожки! — свирепо рявкнула она.

За завтраком к ним присоединился Питер Свон_: и воспоминания о минувших днях приобрели такой масштаб, что и Паркер бросил изображать из себя хорошего камердинера и сел вместе с остальными за стол.

— И вот — рассказывал Свон, — наш великий генерал решил выбрать самую неудобную локацию для боя. «Нам будет плохо, — провозгласил он, — но врагам еще хуже»! Ночь, с оружием в зубах мы пробираемся через болота и слышим навстречу нам такое же чавканье!

— Противник решил так же, — подхватил Паркер. — Встретились две армии в одном болоте! Чуть не утопили друг друга от изумления.

Смеясь, Трапп перехватил задумчивый взгляд Гиацинты. Подперев щеку кулачком, она неподвижно сидела перед нетронутой тарелкой и внимательно смотрела на него. «Что?» — вскинув брови, беззвучно спросил он. Но горгона только покачала головой и тихо улыбнулась.

— Что с вами такое? — спросил он, выпроводив, наконец, гостей.

Гиацинта взяла его за руку и усадила возле себя на садовой скамейке.

— Я вдруг поняла, — сказала она, — что вы действительно были великим генералом.

— Простите? — озадачился он.

Горгона осторожно поднесла его ладонь к своим губам и легко поцеловала. Грустная и нежная улыбка вспорхнула на её губах, и в желудке Траппа что-то оборвалось и заныло, как будто его сильно ударили в солнечное сплетение.

— Вы были великим генералом, — повторила она с удивлением, — другом короля. Вам подчинялись армии. Вас любили женщины. У вас было все, Бенедикт, вы были на самой вершине. Как же так получилось, что вы потеряли десять лет своей жизни?

— Что это за мысли такие? — он обнял её за плечи. Гиацинта вскинула голову, ища его взгляда.

— Сколько вам сейчас, Бенедикт?

— Сорок два или около того.

— Между нами ровно двадцать лет

— А это сейчас при чем?

— Не знаю_: — Гиацинта легко погладила его по щеке, — мне вдруг пронзительно стало вас жаль.

Этого только не хватало!

Как могло получится, что его жалела девчонка-проныра, которая выросла на улице, не зная собственных родителей, и вся жизнь которой состояла из разного вранья?

Трапп уже потянулся, чтобы бездумно поцеловать её, как всегда делал, не находясь с ответом, но в последний момент остановился.

Возможно, в эту минуту одного легкого поцелуя для него оказалось бы слишком мало. Глаза Гиацинты, обычно матово-непроницаемые, влажно блестели, и сейчас в ней не чувствовалось обычной насмешливо-циничной брони, в которую она так любила заворачиваться. И эта её доверительная беззащитность, и проснувшееся в нем без всякого предупреждения волнение, грозили обернуться большой бедой.

Они были уже слишком близки друг другу, чтобы обойтись неприхотливой интрижкой, но за душу этой женщины не вступил бы в борьбу и сам дьявол.

И Трапп лишь прижался своим лбом ко лбу Гиацинты, подавляя неуместную внутреннюю дрожь.

— Дорогая, — тихо предложил он, — может, Порк пригласит Бэсси погулять по городу?

Держась за руки_; как дети, они бродили под пасмурным осенним небом, и Гиацинта, стремительная, как кузнечик, вновь обрела свою обычную беззаботность.

— Почему-то, — рассказывала она, — наша труппа всегда держалась подальше от столицы. Мы колесили по окраинам, крошечным городкам, крупным деревням. Особенно мне нравилось на юге, там ощущается какая-то особенная беззаботность, правда? Сюда я впервые приехала уже в качестве жены Крауча, поэтому знаю город только из окна экипажа. Никогда не гуляла по нему пешком.