Книга Дочь атамана, страница 123 – Тата Алатова

— Дошли, — Драго Ружа зачем-то скинул с головы шапку, оставшись с непокрытой головой. — Дай хоть покурю, лекарь, ох и ядреная махра у твоего Шишкина.

Гранин и вовсе никуда не спешил.

Он очертил веткой чертополоха круг вокруг них, не глядя на дикие морды за чертой. Крест на груди раскалился, обжигал кожу.

— Как только эти дурни поймут, что ты задумал, так набросятся скопом, — предупредил колдун, глубоко затягиваясь. — Но потом должны сгинуть вместе со мной. Следует ударить так, чтобы сразу насмерть. Чем дольше я буду умирать, тем опаснее для тебя.

— Ударю, — кивнул Гранин, сжимая в кармане скальпель. — Ты бы воротник пошире распахнул.

Колдун усмехнулся, рванул меховуху, вовсе скидывая ее наземь. Остался в одной чистой рубахе. Затянулся еще раз.

— Об одном сожалею, — вдруг сказал он, — что не гульну на твоей свадьбе.

Да какая свадьба, рассердился Гранин, шутит он, что ли.

— Давай, — шепнул Драго одними губами.

Стоило выхватить скальпель из кармана — как нечисть взвыла, сломала круг, цепляясь зубами Гранину в руку. Зарычав, он попытался стряхнуть их, как псов шелудивых, но кто-то уже набросился на него со спины, попытался вгрызться в загривок.

Неимоверным усилием Гранин рванулся, вырвался и нанес короткий, сильный удар — во впадину под кадыком, отчего мгновенно останавливается сердце.

Однако колдун умер не сразу, оскалился, шагнул назад, схватив убийцу своего за ворот, шаг, еще шаг, затрещали под ногами обледеневшие скользкие мостки, нечисть уже рвала Гранина на части, и боль мешалась с холодом и непониманием.

Неужели колдун решил утопить его вместе с собой?

Зачем?

И тут Драго Ружа в последнем усилии оттолкнулся от тверди, прохрипел надсадно, клокоча кровью в горле:

— Горько, лекарь!

И ледяная вода проглотила Гранина, он задохнулся, ушел с головой, забарахтался, выныривая, вокруг падали следом черти — и тут же река вспенивалась их смрадной кровью, чтобы в следующее мгновение очиститься и стать живительно свежей.

Колдун уже отцепился от него, опустился на глубину, и мерзлота будто отступила, стало тепло и покойно, и вьюга нежданно унялась, а на небе выглянула молодая луна.

Гранин ошалело помотал головой, наступившая тишина аж звенела. Он был совершенно один, глубокой ночью, в ледяной зимней проруби. Он только что убил человека, человека! Не нелюдь! И черти и правда сгинули, как и обещал Драго Ружа. Он уволок их с собой, на дно, но для чего было волочь в реку и Гранина?

Место явно не подходило для размышлений, однако и на сушу выбираться было боязно.

Он же замерзнет там насмерть, а река, как ни странно, окутывала по-матерински ласково.

Да будь что будет, решился Гранин, черти его так сильно поранили, что он вот-вот истечет кровью.

Зажмурившись, он на ощупь ухватился за мостки, выбросил свое тело на пружинящие доски, перевалился на спину, дыша открытым ртом.

Провел рукой по лицу и вдруг понял — оно все то же, гладкое, не испещренное морщинами. Не веря в происходящее, он встал на четвереньки и наклонился над гладью речной.

И луна услужливо осветила его по-прежнему молодое лицо.

Не думая больше ни о чем и дрожа от лютого холода, Гранин скинул тулуп, натянул брошенные колдуном телогрейку и шапку, стремительно коченея. А потом помчался по пригорку вверх, мечтая скорее добраться до спасительного тепла.